Онлайн книга «Дети подземелья»
Добравшись до нужного коридора, Дмитрий заметил фигуры двух женщин. В одной из них он узнал Эрику, во второй — Ольгу. Завидев Альберта, обе заметно встрепенулись. Оленька первой сорвалась с места и бросилась доктору на шею, отчего тот несколько опешил. Обрадованная девушка облобызала ему обе щеки, прежде чем Альберту наконец удалось отцепить ее от себя. — Ну полно, Оленька, все хорошо! — со смущенной улыбкой произнес он. — Я так беспокоилась за вас, Господи, — всхлипывала она. — Я думала, вы погибли. Я не знала, что делать. — Как это не знали, что делать! Вон сколько раненых! Сейчас в операционную пойдем. — С вами хоть на край света! На лице Эрики немедленно отразились все ее мысли по поводу только что увиденного, после чего она сама приблизилась к Альберту и, быстро поцеловав его в щеку, спросила: — Кроме Лескова еще кто-то из вас ранен? — Нет. Позаботишься о нем? — Конечно. Работай спокойно. — Как Юрий? — Ранен, но вроде выкарабкается. — А отец? — В операционной. — Нормально все будет. Он у тебя сильный, — Альберт ласково погладил Эрику по плечу, после чего обернулся на стоявших неподалеку Ивана и Дмитрия. — Альберт, может, я все же сам с его раной… Только ты скажи, как, — начал было Иван, но Дмитрий тихо прервал его. — Успокойся, она знает… Альберт и Оленька ушли, а Эрика жестом указала Ивану на палату, в которой нужно было разместить Дмитрия. Бехтерев беспрекословно подчинился. Он настолько беспокоился за друга, что опасался каким-то словом или действием прогневать Воронцову, чтобы она не дай Бог потом не отыгралась на Лескове. Их взаимная антипатия не была каким-то секретом, поэтому Иван мысленно выматерился, когда узнал, кто будет ухаживать за раненым. — Что я еще могу сделать? — спросил он, уложив Лескова на кушетку и стянув с него ботинки. — Сами вы как? — сдержанно поинтересовалась брюнетка. — Нормально. Что еще надо? — Тогда возвращайтесь к дежурному, и он даст вам следующие указание. — А с Димкой что ли все? — Да, благодарю. Этот идиотский официальный тон несколько покоробил Ивана. Его друг ранен, а эта фифа холодная, как морозилка. Заметив, что Бехтерев колеблется, Эрика кивком головы указала ему на дверь. — Идите же. — Альберт сказал, что ему надо обезболивающее… — Я знаю, что ему надо, — все тот же подчеркнуто официальный тон. — Ладно. Если что-то понадобится, позовите. — Непременно. — А когда его можно будет навестить? — Иван, вы сейчас тянете время… «Сука!» — подумал Бехтерев, но вслух ничего не сказал. Бросив на Дмитрия прощальный взгляд, он молча покинул комнату, оставив этих двоих наедине. В тот же миг за его спиной раздался щелчок запираемого замка. Разговор Ивана и Эрики Дмитрий толком не слышал. Сейчас он балансировал на грани сна и реальности, поэтому даже толком не почувствовал, как Эрика разрезала рукав его рубашки, а затем ввела в вену обезболивающее. А еще спустя несколько минут Лесков наконец провалился в сон. Воронцова была даже рада тому, что свою работу она будет делать в тишине. От нервного напряжения она чувствовала себя раздавленной, но до последнего цеплялась за свою маску спокойствия. Ее отец был тяжело ранен и сейчас находился на операционном столе. Брату одно из чудовищ едва не оторвало руку. Если бы не «костяной» Дмитрия, она бы осталась единственным ребенком в семье. Отчаяние и страх за своих близких душил девушку, но она должна была быть сильной. Ночью, когда никого не останется, она, может, и позволит себе немного поплакать, чтобы окончательно не задохнуться от переполняющих ее эмоций. Но сейчас она не могла позволить себе подобной роскоши. Мысли об отце и брате, а также о павшей Адмиралтейской вызывали слезы, и девушка заставляла себя не думать об этом. На автомате она избавляла Лескова от одежды, желая наконец добраться до раны. Наконец показалась хорошо уже знакомая ей чешуя. В запекшейся крови выглядела практически черной. Рана оказалась гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Почти весь бок Лескова был покрыт темно-синими пластинами, и девушка осторожно принялась обрабатывать рану. Ее мысли вернулись в тот момент, когда Альберт появился в коридоре в сопровождении Ивана и Дмитрия. В ту минуту Эрика испытала такую сильную радость, что не удержалась и поцеловала Альберта в щеку. В какой-то миг ее взгляд задержался и на Лескове. Это было странное ощущение. Она всегда воспринимала Дмитрия не иначе как «процветающего». Жадного, избалованного и недалекого потребителя, который жил лишь в угоду своим собственным интересам. Но сегодня он показал себя с неожиданной стороны, отчего девушка больше не знала, как к нему относиться. Ее поразило то, что он захотел искать Альберта, а потом и вовсе ушел за своим другом, несмотря на то, что был в нескольких шагах от спасительного шестого тоннеля. К тому же еще и отдал своего «костяного». Не для того, чтобы кого-то впечатлить или обелить свою репутацию. И уж тем более не для того, чтобы получить порцию женской благодарности и поощрения от мужчин. Казалось, в тот момент Лескову вообще было плевать на все вокруг — главное было найти друзей и поскорее убраться оттуда. Вот и все благородство. На миг Эрика задержала взгляд на лице спящего. Это был уже не тот «процветающий», который нередко мелькал в светской хронике. Исчезли его лоск и холеность, исчезли дорогие костюмы и роскошные часы. Затем взгляд Эрики как и в прошлый раз переместился на золотой крестик на груди Лескова. И в этот раз украшение не вызвало в ней прежнюю волну отвращения. Вспомнился их разговор с Альбертом. Тогда девушка бросила насмешливую фразу, мол, сначала людей убивает, потом грехи замаливает. На что Вайнштейн, не задумываясь, ответил: «Так это же крестик его погибшего друга». Альберт не знал об этой истории, а просто случайно сболтнул то, что подсказала ему энергетика этой безделушки. Закончив заниматься раной, Эрика все же не удержалась и осторожно подцепила ногтями цепочку, желая рассмотреть крестик поближе. Затем перевернула его и увидела выгравированную надпись: «Спаси и сохрани раба Божьего Олега». «Олега?» — девушка удивилась тому, что Дмитрий не исправил гравировку на собственное имя. Ходить с чужим крестом было мягко говоря странно. И как назло именно в этот момент Лесков приоткрыл глаза. — Не нужно трогать то, что не ваше, — устало произнес он. От неожиданности девушка выпустила крестик из рук и машинально отступила на шаг. Ей стало неловко, но чтобы прервать это неудобное молчание, она все же решила ответить: — Извините. Мне показалось странным, что такой человек, как вы, является верующим. |