Онлайн книга «Плохие девочки не плачут. Книга 3»
|
Я думала, что действую самостоятельно, что совершаю важные ходы, что разыгрываю партию на равных. А в реальности каждый шаг оказался четко выверен, просчитан наперед. Наивная марионетка во власти опытного кукловода. — Отойду, — резко поднимаюсь из-за стола. — Скоро вернусь. Закрываюсь в туалете, прислоняюсь к двери, стараясь не рухнуть на кафельный пол. Дрожу не от ярости, а от тошнотворного бессилия. От ничтожности и безнадежности. Знаете, что чувствует курица-гриль, которую насаживают на вертел? На гигантский ментальный вертел? Я знаю. «Синяя или красная?» — внутренний голос предлагает заветные таблетки. — Гони обе и про водку не забудь, — умываюсь, восстанавливаю хрупкий баланс, упираюсь руками о прохладную поверхность раковины и пристально вглядываюсь в зеркало. Фон Вейганд изначально все предугадал. Разрешил баловство с брачным сайтом лишь потому, что это не мешало его личным намерениям. Провоцировал на спор, методично подталкивал к пропасти, доводил до кипения бесконечным исправлением моих унылых проектов, мастерски подогревал спортивный интерес. Давно планировал выдать скромную переводчицу замуж, потом милостиво включил новый пункт под тегом «бизнес» и с радостью заключил пари. — Иллюзия свободы, — нервно сглатываю. На что отважится любимая шлюшка? Как далеко посмеет зайти?.. Хочет обзавестись прибыльной компанией, чтобы не скучать в перерывах между СПА и шоппингом? Ну, пусть попробует. Так он мыслит, да?! — Иллюзия выбора, — признаю с горечью. Фон Вейганд ничего не делает без причины. Это не он пошел на уступки со спонсорством, это я нарвалась на активное участие в жутких фантазиях. Фон Вейганд никогда не проигрывает. Это не он послушная пешка в умелых руках, это я наивная бабочка, пригвожденная к шахматной доске. Фон Вейганда никто не остановит. Он возьмет желанный приз, и никто во Вселенной не осмелится возразить. Никто не спасет, никто не поможет. Могу полагаться лишь на себя. — Ты должна победить, — кусаю губы, сдерживаю рыдания, отражение расплывается перед глазами. — Должна победить, Лора. Любой ценой. Без вариантов. Наплевав на компромисс. Незнакомка в зеркале усмехается. Дарует шанс, вспарывает грозовые тучи лезвием света. Баронесса Бадовская? Нет. Госпожа Подольская? Нет. Она — уже не я, а я — еще не она. Абсолютно другая и… абсолютно такая же. Новая, но я. *** Семейный ужин в разгаре. Лед тронулся, господа присяжные заседатели. Тронулся вместе со мной. Папа хвастается внушительной коллекцией ружей и ножей перед заметно побледневшим Дорианом и параллельно учит несмышленыша русскому языку. Бабушка утешает маму и пытается мягко объяснить, что дети иногда вырастают, выходят замуж или женятся, что нельзя приковать их цепью к батарее, даже если очень хочется, что лучше американец, чем местный бабник или алкаш. Пользуясь случаем, решаю проведать свою старую комнату, где ничего не изменилось, разве только стало почище и поопрятнее. Ведь я не засоряю пространство. Осматриваюсь по сторонам, медленно погружаюсь в прошлое. Прошлое, подернутое пеленой разрозненных воспоминаний, припыленное тоской, скрашенное счастьем и вроде безвозвратно утраченное, но такое близкое, удивительно пьянящее. С толикой грусти, с долей радости, с привкусом мятных конфет и страшилками из «Боишься ли ты темноты?», сбитыми коленками и летними посиделками у костра. Открываю шкаф, изучаю одежду, поворачиваюсь, возвращаюсь на середину комнаты, подхожу к полкам, неспешно веду ладонью по корешкам книг, безошибочно нахожу именно то, что желаю прочесть. Медлю, долго сжимаю трепещущими руками изрядно потрепанный темно-зеленый переплет. Наконец, открываю наугад. «Говорят, самые лучшие события случаются неожиданно. Нужно расслабиться и ждать пока бабочка-счастья сядет тебе на плечо. Ничего подобного. По-настоящему неожиданно случаются самые дерьмовые вещи, а если на мое плечо и село что-то, то скорее жук-навозник…» — Всегда была неисправимой оптимисткой, — ностальгирую. — Супротив истины не попрешь. Располагаюсь на узком диване, который с детства служил мне верным ложем, листаю пухлый ежедневник, вдоль и поперек исписанный корявыми строчками. Цепляюсь взором за отдельные абзацы. Отрывки сумбурных заметок пробивают то на смех, то на слезы. Здесь и реальная жизнь, и фантазии на вольную тему. Слишком хаотично для дневника, скорее записки сумасшедшего. Переживания о школьных трагедиях мирового масштаба, куда более зрелая исповедь университетских времен, резкий переход к скупым деталям рабочих будней. Мое бытие компактно укладывается в минимальный объем. Некоторые записи шествуют подряд, строго день за днем, между иными намечается перерыв в целый год. Тут нытье про жуткие контрольные и экзамены, короткие зарисовки ни о чем, разминки к сочинениям по литературе и первые влюбленности, восторги от свиданий и разочарования от идиотов. Тут сопливые откровения, посвященные Леониду, и размышления о тщетности существования. В стихотворной (и не только) форме. Я уже говорила, что не умею писать стихи? Пришел черед продемонстрировать наглядно. «Как много в мире зла, как мало там добра. Когда б и я что изменить могла. И почему наигранной улыбки власть Сильней, чем мрачной правды ипостась?» — Почему, почему, — бормочу под нос. — Так сложилось исторически. «Осмелюсь вам сказать в ответ, Вы, сударь, тот предмет, Что не сгорит и не утонет» — А это будто Андрею писалось, надо не забыть процитировать ему при следующей встрече, — мотаю на ус. «Талант актера в вас раскрыт прекрасно, Другое, думается мне, опасно. Следя за виртуозною игрою хитреца, Как самому бы не остаться без лица» — Талантливый человек талантлив во всем, — картинно вздыхаю, листаю дальше. — Умница, красавица, поэтесса… да я же просто оху*нна! «Как жизнь порой меняет роли, Знакомые уже давно до боли. И любит посмеяться над забытою мечтою. Когда-то я была пьяна тобою… Теперь проносится всё мимо, Как будто никогда и не любила» — Попустись, Лёлик, — возвращаюсь на пару страниц назад. — Тебе нашлась замена и весьма неплохая. «Знакомый голос прозвучит над ухом, |