Книга Плохие девочки не плачут. Книга 3, страница 334 – Валерия Ангелос

Вздрагиваю.

Что?

Кому?

— Oh, I am sorry I forgot (О, прости, я забыл), — чуть хмурится, а после ухмыляется еще шире, показывает зубы хищника. — This yacht I give to Alex. I can’t leave my boy without anything (Это яхту я отдаю Алексу. Я не могу оставить моего мальчика без ничего).

Черт.

Почему барон Валленберг смотрит на меня?

По-прежнему.

Прямо.

Как будто здесь нет никого другого.

Оглядываюсь по сторонам. Оборачиваюсь. Смотрю назад.

Я пытаюсь сглотнуть.

Лихорадочно.

В голове бьется только один вопрос.

Это сон или галлюцинация?

Разбудите меня.

— I confirm (Я подтверждаю), — подает голос адвокат.

Нет, нет, нет.

Невозможно.

Хватит уже.

Шутка затягивается.

И петля на горле все туже.

— Say something (Скажи что-нибудь), — вдруг шипит Сильвия, испепеляет взглядом фон Вейганда. — Or will you stay silent? (Или будешь молчать?)

Пара мгновений — глухой хлопок. Еще и еще. Нет. Не выстрелы. Аплодисменты.

Мой палач бьет в ладоши. Но такое чувство будто бьет меня. Под дых.

— Thank you (Спасибо), — заявляет с кривой усмешкой. — The best decision you’ve ever taken (Лучшее решение, которое ты когда-либо принимал).

Это не ложь.

Ощущаю кожей.

По живому.

Фон Вейганд говорит абсолютно серьезно. Не насмехается, не издевается. Хоть его губы и ухмыляются, он целиком и полностью одобряет поступок деда.

Почему?

Что происходит?

Очередная проверка.

Гребаная игра.

— Зачем?! — восклицаю я, вскакиваю на ноги. — Мне ваши деньги не нужны. Забирайте обратно. Не знаю, в чем тут загвоздка, и знать не хочу. Я не возьму от вас ни гроша.

— Поздно, — невозмутимо роняет Валленберг.

— Что? — задыхаюсь. — Что за чушь?

— Дело сделано, — продолжает ровным тоном. — Ты моя единственная наследница и оспаривать это бесполезно. Я никогда не меняю своих решений.

— Значит, сегодня будет исключение.

Бросаюсь к нему. Хватаю за грудки. Встряхиваю.

Моей наглости нет предела.

Я ураган.

Проклятая стихия.

Я забываю обо всех последствиях.

— Пишите, — говорю с нажимом. — Пишите документ заново.

Барон перехватывает мои запястья.

Отстраняет.

Обманчиво мягко.

— Я уже все написал, — чеканит он. — Это не черновик.

— Я отказываюсь, — нервно посмеиваюсь. — Отказываюсь, ясно?

— От моих подарков никто не отказывается, — обдает льдом.

Кто-то поглаживает меня по макушке.

Нежно. Осторожно.

Я дергаюсь.

— Лора, пожалуйста, — тихо произносит Элизабет.

— Вы… вы тоже знали? — запинаюсь. — Неужели и вы согласны?

Ничего не отвечает.

Заставляет снова присесть.

А Валленберг кружит надо мной точно коршун. Нависает мрачной скалой. Окутывает густой темнотой.

— Я помогу тебе, — говорит он. — Дам толковых людей. Они всему научат. Все покажут и подскажут. Конечно, ты не сразу научишься управлять компанией. Потребуется время.

— Время? — судорожно втягиваю воздух. — Вы вообще серьезно?

— Я даю тебе последний шанс.

— Что? — мои губы дрожат. — Чушь. Чепуха.

— Иначе он сомнет тебя.

— Алекс, — шепчу я.

Это моя молитва.

Так глупо.

Так отчаянно.

Звать того, кто никогда не вернется.

Того, для кого ты мертва.

— Алекса больше нет, — резко произносит Валленберг.

Правда.

Тут только адвокат и Сильвия.

— Хорошо, — согласно киваю. — Как скажете.

Расслабляюсь.

На миг.

И взрываюсь.

Я электрический разряд.

Чистая энергия.

Меня не остановить.

Вырываюсь. Бросаюсь к выходу. Выбегаю на палубу. Озираюсь по сторонам. Как одержимая.

Это яхта.

Отсюда нельзя просто взять и уйти.

Он рядом.

Близко.

На расстоянии удара.

— Далеко собралась? — насмешливый голос.

Этот вопрос как нож входит под ребра.

— Алекс, — улыбаюсь.

Проклятье.

Буду улыбаться всегда.

Даже когда он убьет меня.

— Стоило подарить деду спиннер, — хмыкает. — Бриллиантовые запонки давно ему осточертели.

Выходит на свет.

Заставляет поверить.

На долю мгновения.

— Я все отдам, — заявляю поспешно. — Ты же понимаешь. Это его дурацкая игра. Новый способ поиздеваться.

— Нет, — тихо произносит фон Вейганд.

— Что — «нет»?

— Все, — уголки его губ чуть дергаются. — Все — «нет».

— Я…

— Ты ничего мне не отдашь, — обрывает холодно и спокойно, без чувств. — Я ничего у тебя не возьму. Это не игра. Это твоя надежда.

— Какая надежда? — выдыхаю сдавленно. — Что за глупости?

— Лучший его поступок, — улыбается. — За всю жизнь.

Глазам больно смотреть.

Господи. Боже мой.

Эта его улыбка.

Слабая.

Едва уловимая.

Дьявол.

Она раздирает мне сердце.

И душу рвет на части.

Неизбежность.

Гребаная.

— О чем ты? — почти не дышу. — Почему?

— Он защитил тебя, — произносит вкрадчиво. — От меня.

— Я не…

— Я не остановлюсь.

— И не надо.

Холод пробирает до костей.

Сковывает нутро.

До судорог.

Шаг вперед.

Я хочу разорвать порочный круг.

Пара резких движений. Опускаю платье до живота. Вытягиваю руки через ворот, обнажаю грудь.