Книга Анатомия Линды. Дилогия, страница 103 – Ирина Лакина

Этой ночью мне снился обычный сон — старые школьные друзья, парк аттракционов, выпускной бал и моя первая любовь — Роберт Фридмен, капитан бейсбольной команды.

Этот огромный, непоколебимый, как утес, шатен с шапкой курчавых волос и безупречной улыбкой свел с ума ни одну мою подругу. За игрой нашей команды с замиранием сердца следила добрая половина девчонок из старших классов. Я улыбалась, когда проснулась. До сих пор не могу в это поверить.

— Уже одиннадцать. Почему его не вывозят? — голос Марго прозвучал, как трель дверного звонка, заставив меня вернуться в реальность из мира моих размышлений и воспоминаний.

— Сейчас уже должны, — я улыбнулась краешком губ и бросила быстрый взгляд на ее живот.

Знаю, это неприлично, но я ничего не смогла с собой поделать. Сэм просто ошарашил меня накануне вечером, заявив, что Марго беременна и решила оставить ребенка.

— Как ты это сделал? — спросила я у него, не веря своим ушам.

— Сказал, что в декрет пойду я. А она сможет продолжить работу и карьеру. — Ответил Сэм, опустив глаза.

— Ты действительно это сделаешь? Ты — мужчина, боец, хирург! Ты на самом деле будешь менять подгузники и наводить смесь?

— Буду, Ли! — Твердо ответил он. — Потому, что смысл жизни вовсе не в том, чтобы быть мужчиной, бойцом, или хирургом. Смысл жизни — оставить после себя человека, который станет мужчиной, бойцом или хирургом. По крайней мере, для меня это так. К тому же, это всего лишь на год. А потом мы отдадим ребенка в ясли, или наймем няню, и я смогу продолжить карьеру. Один год не такая уж большая цена за счастье быть отцом.

Он посмотрел на меня такими взволнованными глазами, что я сдалась. Пусть в душе я тысячу раз была не согласна с таким положением дел, пусть я мысленно клеймила Марго последними словами, упрекая ее в меркантильности и бессердечности, но, в конце концов, важно только то, что Сэм по-настоящему счастлив. И, к тому же, это не мое дело.

— Куда ты смотришь? — вновь подала голос Марго, заставив меня покраснеть.

— Прости.

— Сэм сказал тебе? — в ее взгляде мелькнуло раздражение.

— Да. Вчера.

— Ясно.

— Марго, — я коснулась ее плеча, заставив посмотреть мне в глаза, — поздравляю. Я очень рада за вас, правда!

Ее взгляд немного смягчился. Она поджала губы и натянуто улыбнулась.

— Спасибо. Надеюсь, мне не придется жалеть об этом, когда в один прекрасный день Сэм решит, что декрет не по его части.

— Мой друг так не поступит, — ответила я, в душе ощущая гордость за товарища, — я слишком хорошо знаю его. Сэм будет прекрасным отцом. Вот увидишь. Да и ты сама полюбишь этого ребенка всем сердцем. Вы будете очень счастливы.

— Дай то Бог…. — тихо прошептала она, давая понять, что дальнейший разговор на эту тему ей неприятен.

Я вновь посмотрела на выход из здания клиники. На этот раз мой взгляд зацепился за знакомый силуэт человека в инвалидной коляске за стеклом высокой двери-вертушки.

— Наконец-то! — вырвалось у меня.

Я сорвалась с места и бросилась навстречу любимому со всех ног. Спустя два долгих месяца Рэя выпустили из бокса, в котором он находился на карантине из-за того, что его организм отреагировал на эксперимент немного резче, чем у меня или Хилари. Рэй оказался настоящим раем для вируса Эпштейна-Барра. Множественные операции, донорская печень, длительная иммунодепрессивная терапия сделали свое дело. Мы чуть не потеряли его. Я чуть не потеряла его.

И, несмотря ни на что, и даже вопреки всему, сегодня его выписывают. У него все еще не восстановлена чувствительность нижних конечностей, его плохо слушаются руки и у него прибавилось морщин. Но все же — это мой Рэй. Рэй, у которого больше не появится ни одна проклятая аденома.

Я быстро подниму его на ноги дома, в Чикаго. Главное — добраться до самолета и улететь. Мне опостылел Гуанчжоу с его жуткими контрастами между современной цивилизацией и средневековой разрухой, мне опостылел чужой язык и необходимость лгать, и погода тоже достала своими тропическими фокусами и перепадами температур. Я хочу домой, к Вики, к Кэтрин, к Мэнди и Итону.

Слезы навернулись на глаза, когда его вывезли на крыльцо. Он смотрел на меня — с нежностью, с теплотой и спокойствием, которые присущи только его взгляду. Он столько всего перенес за это время, что любой другой на его месте сломался бы, впал в депрессию, озлобился бы на весь окружающий мир. Но только не он.

— Детка, — тихо сказал он, — вот и все.

Я поднесла руку ко рту, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. И все же, не смогла удержаться.

— Рэй… — комок застрял у меня в горле.

Я опустилась на каменные ступеньки возле коляски и положила голову ему на колени. Его рука легла мне на макушку.

— Вставай. А то мы на самолет опоздаем.

— Угу.

— Давай. У тебя впереди еще есть одно важное дело, не время раскисать.

— Точно, — я поднялась на ноги и утерла рукой хлюпающий нос, — Вики.

— Я верю в тебя. Ничуть не сомневаюсь, что женился на будущем нобелевском лауреате.

— Ты думаешь, мы приняли верное решение?

— Уверен. Подобный эксперимент не для нашей малышки. Она не заслужила весь этот кошмар.

— А если я ошибаюсь, если мой план не сработает? — во мне вновь заговорили сомнение и неуверенность в своих силах.

Рэй рассмеялся. Громко, задорно, заразительно. Он прикрыл глаза и откинул голову назад. Его тело сотрясалось от смеха. Я невольно прыснула от смеха, поддавшись его влиянию.

— Боже мой! От кого я это слышу! Это ли мне говорит человек, который заключил со мной фиктивный брак ради страховки, затем усадил за решетку маньяка-шантажиста, потом прооперировал меня прямо на борту самолета, далее вышел победителем из схватки с бандитами в Марокко, э-м-м-м… — тут он немного задумался и перестал загибать пальцы, — что там дальше то было?

— Дальше я привезла твоего потерявшегося брата домой, и родила тебе ребенка.

— Ага. А еще стыбрила папку из госпиталя в Кливленде и нашла ключ к тайне одного из важнейших медицинских экспериментов. Ведь это именно ты обнаружила прямую связь с показателями С-реактивного белка и результатом подсадки вируса.

— Ты невыносим, — я потрепала его по голове, с удовольствием пропуская сквозь пальцы шелк его волос.

— Линда, у тебя еще не было такого плана, который не сработал.

— Спасибо, — у меня вновь задрожали губы от подступивших эмоций.

— Все, теперь в путь. Посмотри, Марго недовольно посматривает на часы. Ей не терпится усадить нас на самолет и вернуться к своим морским свинкам. Мы задерживаем гения.

Я обернулась и посмотрела на нее — она действительно нервничала. Я кивнула санитару, и мы спустились к поджидающему нас такси.