Книга Непобедимое солнце. Книга 2, страница 52 – Виктор Пелевин

Я сидела на полу за колонной – в том же зале, куда мы с Наоми недавно вошли. Вокруг был дым, и на Камне зияла огромная пробоина. А потом я увидела свою подругу.

Она уже не танцевала, а лежала на полу рядом с Камнем, уткнувшись лицом в черную плитку. Она была мертва – это первое, что я поняла. По полу растекалась лужа крови, слишком уж большая для какого-то другого исхода. Хорошо, что я не видела лица Наоми. Зато я видела маску Солнца – она лежала в крови и загадочно глядела в потолок.

У двери, всего в паре метров от меня, стоял Ахмет Гекчен. Рядом с ним – двое бородачей, в которых я с ужасом узнала тех самых электриков, что ехали за нами с Фрэнком на мопеде, а потом пошли вслед за ним к харранской бензоколонке.

На всех троих был какой-то полувоенный камуфляжно-тестостероновый прикид и пояса смертников, похожие на спасательные жилеты. Ну да, подумала я, это ведь и есть их спасательные жилеты. Они так спасаются.

Все они были вооружены. У Гекчена был пистолет. Один бородач держал в руках автомат, другой – большую дымящуюся трубу, которая, видимо, только что с таким грохотом сработала. В ней больше не было проку – и бородач кинул ее на пол.

Гекчен поглядел на меня.

– Really sorry. Мы не хотели никого убивать. Но Камень должен быть уничтожен. Сегодня мы это сделаем, даже если уйдем вместе с ним.

– Зачем?

– Чтобы спасти мир. И мы его спасем…

– Как вы нас нашли? – спросила я.

– Твой телефон – это трекер. Я посылал тебе линк, помнишь? Материалы по Руми. Там были не только клипы.

Гекчен старался выглядеть решительно и грозно, но явно был напуган. И это меня не удивляло, потому что он говорил, а мир продолжал сворачиваться. И это не было галлюцинацией, а ощущалось непосредственно и прямо.

– Все равно вы опоздали, – сказала я.

– Что это? – спросил Гекчен. – Ты тоже чувствуешь?

– Да. Наоми должна была уничтожить мир. А потом – может быть – создать на его месте новый. Похожий, но другой. Так делают уже давно. Всю историю. Но вы ее убили. Вы дали ей разрушить мир, но не дали создать новый.

– Тогда надо уничтожить Камень. Разрушить его, и все остановится.

– Ничего не остановится, – сказала я. – Вы разве не понимаете? Все кончится. Нас тоже скоро не будет.

Гекчен больше не хотел меня слушать. Он стал что-то объяснять своим подручным. Сперва они спорили с ним, но быстро перестали – видимо, они тоже ощущали ускоряющуюся трансформацию.

Гекчен их убедил.

Есть такая народная примета: когда здоровые бородатые мужики начинают быстро повторять «Аллаху акбар», жди неприятностей. Происходило именно это. Они пошли к Камню, стараясь не наступать в кровь. Я встала и попятилась к выходу из зала. Гекчен сделал мне знак остановиться. Когда знак подают стволом, это действует.

Подойдя к Камню, они прижались к нему с разных сторон и взялись за руки, словно туристы, меряющие скалу в обхват.

– Мы пришли сюда умереть, – сказал Гекчен. – И мы умрем, но захлопнем за собой дверь к погибели. А ты, если останешься жить, расскажи людям, что здесь произошло на самом деле… Чтобы очистить память и имя Ахмета Гекчена.

Он повернулся к своим бандюкам и что-то скомандовал. Бормотание «Аллаху акбар» стало громче и быстрее, и я, уже не скрываясь, попятилась за колонну. В этот самый момент там, где они стояли, сверкнуло и грохнуло.

Меня хлестнуло по щеке чем-то горячим, и я упала на пол. Сначала я думала, что мне разорвало лицо – оно было все в крови.

Но у меня ничего не болело, и я поняла, что это кровь одного из нападавших.

От них вообще не осталось никакого заметного следа, только в одном месте на иссеченных плитах пола лежала кроссовка, покрытая штукатурной взвесью. Раньше она была черной, теперь стала почти белой.

Камень был изувечен – его сильно побило осколками, и он треснул, расколовшись на две половины. Но он все еще сохранял свою форму. А вот статуи, стоявшие вокруг него, повалились на пол и раскололись.

Но реальность продолжала сворачиваться – если, конечно, такой глагол применим к тому, что происходило с миром. Надвигалось какое-то цунами наоборот, вокруг меня сжималось кольцо – словно к Камню со всех сторон неслась высоченная волна, и я уже чувствовала ее тень и гравитацию.

Я понимала теперь, что это такое – разделение материи и духа. Дело было не в материи. Дело было исключительно в духе, переставшем притворяться материей. Но, самое страшное, он больше не притворялся и духом тоже.

Я не могла ни о чем связно думать. Что-то происходило со словами и их значениями – они больше не отражались в мире, а превратились в какие-то прозрачные разноцветные протуберанцы, которые по привычке все еще перебирал мой ум. Но они не значили почти ничего.

Сейчас волна сойдется, и… что будет? с кем? что случится потом? чем все кончится? эти вспышки вопрошаний больше не имели смысла, они даже смешили своей неприменимостью к тому, что надвигалось.

Я увидела богов. То самое, что видел Элагабал, бесконечно древние вихри воли, воронки, ведущие к центральному небытию в сердце каждой из них. И такая же воронка сворачивалась сейчас вокруг меня.

Потом воронки исчезли, и я различила прозрачные фигуры Со и Тима, висящие над разбитым Камнем. Они больше не делали вид, что на чем-то стоят. Со улыбалась. Тим был мрачен. Эоны смотрели на меня. Они ждали.

И тогда я поняла, что решать придется мне.

Я могла и должна была танцевать перед Камнем. Для этого еще оставалось время.

Пошатываясь, я подошла к Камню. Первый взрыв выбил большой кусок в самом его центре, и впадина действительно напоминала глядящий на меня подбитый глаз. Глаз Элагабала. Разрезанный на две части трещиной, как в «Андалузском псе».

Думать было трудно – и я стала танцевать.

Тот самый танец, который столько времени репетировала в Москве перед своей поездкой. Танец запасной бабочки из психоделического балета «Кот Шредингера и бабочка Чжуан-Цзы в зарослях Травы Забвения».

Вот и пригодилось, повторяла я про себя, чтобы не бояться, вот и пригодилось… Надо же как сложилось, вот тебе и запасная бабочка.

Я успела дойти до того места, где бабочка начинает делать крылышками как Ума Турман в «Криминальном Чтиве», когда невообразимая волна, несшаяся со всех сторон к Камню, сомкнулась, и мир ужался – сначала до меня, а потом волна прошла еще дальше к центру, стала точкой, и даже эта точка обвалилась бесконечно глубоко внутрь себя самой.

И тогда я заглянула туда, где не было ни меня, ни чего-то другого.

Вот что видели Наоми и Элагабал.

Вот оно, совершенное и спокойное, неизменное, по ту сторону всякого опыта.

Эмодзи___________________________.png