Онлайн книга «Непобедимое солнце. Книга 2»
|
Потом – Тенерифе, где я познакомилась с Левой, слушала его рассказы про калифорнийский воук-буддизм и удостоилась встречи с Винсентом и Кендрой. Потом Куба – и на Кубе тоже была Наоми, закрытый до утра сельский домик, история про Главную Песню – но никаких масок Каракаллы… А с Кубы я полетела на Гран Канариа, где познакомилась с Эухенией. Мы гуляли с ней по набережной, а потом ей пришлось срочно бежать в свой бар… Туда же должна была прилететь и Наоми, но она написала, что задерживается в Гаване, и я отправилась в Таиланд – сначала в Бангкок, а потом на этот ритрит, куда ухитрилась вписаться в самый последний момент по наводке Левы: открылась вакансия на стоп-листе. Женщине трудно сюда попасть. Не из-за дискриминации, а потому, что тайские домохозяйки массово ездят на такие ритриты отдохнуть от мужей. Для них это не духовный подвиг, а дополнительный отпуск. Два жизненных маршрута, которые я помнила, были почти одинаково достоверны. Но прошлое, где я полетела в Таиланд, продолжалось и сейчас – в моем настоящем. А то прошлое, где были Со и Тим, Элагабал и Каракалла и все прочее, казалось сейчас невероятно правдоподобным длинным сном, куда я провалилась вчера на вечерней медитации. И то, что это был именно сон, подтверждали две книги в моем багаже – одна про гностицизм, другая про поздний Рим. Но если я действительно сделала то, что сделала, тут же поняла я, именно так все и будет теперь выглядеть. Должна соткаться какая-то убедительная история, которая позволит новому миру существовать взамен прежней вселенной… Или мне правда все привиделось? Во время таких ритритов возможны необычные психические эффекты. Об этом предупреждают. Мы шутим с мозгом, а мозг шутит с нами… Я уже понимала, что никогда не смогу ответить на этот вопрос. Никогда. Но что-то во мне знало – яхта «Аврора» не была сном. Чем-то другим – да. Но не сном. Я действительно сделала все те выборы, какие сделала, и имела дело с их последствиями. И пока что происходящее мне нравилось. Кроме одного обстоятельства. Я так давно хотела попасть на Гоенку – и опять пролетела. В смысле, попала на самом деле только на две последние медитации. И теперь, наверно, придется ехать опять… Вот и все. Сумка, рюкзак – и дорога на выход. Интересно, в новом мире тоже где-то есть Камень Солнца? Раз проектор работает, скорее всего, да. Но искать его я не буду точно. Перед стеклянной дверью в сансару был просторный холл, разделенный стеной на две одинаковые половинки. Я забрала из жестяного шкафчика свои электронные кандалы – телефон и ноут, спрятала их в рюкзак и сдала ключ от ячейки двум приветливым тайкам в серых пижамах. Теперь действительно все. Мужское отделение было видно сквозь несколько просветов в стене – там прогуливались похожие на мастеров кунг-фу бритые наголо азиаты в спортивных костюмах и респираторных масках. Потом прошел бородатый европейский фрик в темных очках. И вдруг я увидела знакомое лицо. Ганс-Фридрих. Совсем уже старенький. Но еще держится. – Эй! – крикнула я и помахала ему рукой. Он поглядел на меня – но определенно не узнал, вежливо улыбнулся и толкнул выходную дверь. Я нацепила рюкзак на плечо, подхватила сумку (могла бы создать ее и полегче) и выскочила на улицу следом. Ганс-Фридрих уже садился в местное такси. – Ганс-Фридрих! – закричала я. Он опять обернулся – теперь ему было понятно, что это не ошибка. – Я Саша, – сказала я. – Вы не помните – мы виделись на Аруначале. Он улыбнулся. – Почему. Помню. Ты повзрослела. – Вы тоже, – ответила я. Женщинам вообще-то такое не говорят. Особенно если это правда. Но я все равно была ему рада. – Твоя подруга тоже здесь? – Нет. Я одна. – Ты куда? – В Бангкок. – Тебя подвезти? – С удовольствием, – сказала я. – Шива всегда приходит вовремя. Ганс-Фридрих засмеялся. – Шива везде. Так что я тоже Шива, конечно. – И я. – Нет, – ответил Ганс-Фридрих. – Ты не Шива. Ты в лучшем случае его шакти. Женщина не может быть Шивой. – Кто это сказал? Фамилия, имя. Его в фейсбуке через час засуспендят, и в твиттере тоже. Сексизм. Нет, даже не сексизм, это гендерный террор… Ганс-Фридрих, видимо, вспомнил, что бывает с гендерными террористами в созданном мною мире – и покорно улыбнулся. Моя сумка кое-как влезла в багажник, а рюкзак пришлось положить на заднее сиденье рядом с Гансом-Фридрихом. Сама я села впереди. Прямо под ветровым стеклом стояло обычное для тайских машин украшение – крошечный буддийский монах золотого цвета в позе лотоса под маленьким стеклянным колпаком. Наш водитель был великолепно экипирован для встречи с реальностью – на груди у него висел тяжелый оберег на мощной латунной цепи, а из-под рукава рубашки выглядывала магическая храмовая татуировка. Мало того, на его лице была маска, защищающая от того, что все-таки прорвется через все ряды магической обороны… Машина завелась, водитель поглядел в зеркало – и вдруг заглушил мотор, открыл дверь, вылез и пошел к фасаду, возле которого по ветру развевалось несколько разноцветных флагов. Обожаю эти монастырские флаги, знаки непонятной духовной доблести. Видимо, водитель узнал какую-то знакомую буддийскую финтифлюшку – подойдя к флагам, он сложил руки перед грудью и благоговейно закрыл глаза. Какой жадный, подумала я, полно своей чародейной силы, а он еще на чужую зарится. Чаевых не будет. Наконец мы все-таки тронулись. Машина выкатилась за ворота, проехала мимо длинного забора из проволочной сетки и вырулила на трассу. Впереди была жизнь. Ганс-Фридрих заметил, что я гляжу на металлического монаха под колпаком. – Похоже на электронную лампу, правда? – сказал он. – У этих ламповых монахов такая же функция. Улавливать растворенную в пространстве благодать, усиливать и транслировать на владельца. – Я догадываюсь, – ответила я. – Но они, наверно, не всегда работают. Водитель хихикнул под маской. У него устройство, видимо, функционировало отлично. – Как прошел твой ритрит? – спросил Ганс-Фридрих. – Круто. Просто невероятно круто. А ваш? – Как обычно, – ответил Ганс-Фридрих. – Я, собственно, уже давно готовлюсь к смерти. В его словах не было никакого пафоса. Он произнес это просто и даже легкомысленно, как можно было бы сказать «готовлюсь к переезду». – Разве к смерти можно подготовиться? – К смерти можно. К жизни нельзя. – И как вы готовитесь – если это не слишком личное? |