Книга Смеющийся труп, страница 20 – Лорел Гамильтон

— Когда Мануэль ушел, я перестала совершать злодеяния. Без него я стала респектабельной колдуньей.

Она врала, но я не могла это доказать. И она это знала.

— Я дала тебе ценную информацию. Теперь ты мне поможешь?

Она любезно кивнула:

— Я поспрашиваю своих сторонников, не знает ли кто-нибудь о твоем зомби-убийце. — У меня было такое чувство, что она надо мной смеется.

— Мэнни, она поможет нам?

— Если Сеньора говорит, что сделает, значит, она сделает. В этом смысле ей можно доверять.

— Я найду твоего убийцу, если только он как-либо связан с вуду, — сказала она.

— Отлично. — Я не сказала «спасибо», потому что считала, что она не заслуживает благодарности. Я хотела обозвать ее сукой и выстрелить ей промеж глаз, но тогда мне пришлось бы пристрелить и Энцо тоже. А как бы я объяснила это полиции? Она не нарушала никаких законов. Проклятие. — Я полагаю, что обращение к твоим лучшим чувствам не заставит тебя отказаться от безумной затеи продавать своих усовершенствованных зомби в качестве рабов?

Она улыбнулась:

— Chica, chica, у меня будет столько денег, сколько тебе не приснится даже в самых смелых снах. Ты можешь отказаться мне помочь, но ты не можешь меня остановить.

— Не будь так уверена, — сказала я.

— А что ты сделаешь, пойдешь в полицию? Я не нарушаю никаких законов. Единственный способ меня остановить — это убить. — Говоря это, она посмотрела мне в глаза.

— Не искушай меня, — сказала я.

Мэнни подошел ко мне поближе.

— Не надо, Анита, не дразни ее.

Но я и на него злилась не меньше, так что пошел бы он…

— Я тебя остановлю, сеньора Сальвадор. Чего бы мне это ни стоило.

— Ты призываешь на меня злые чары, Анита, а значит, ты умрешь.

Мне неизвестны злые чары против преступников. Я пожала плечами:

— Вообще-то я имела в виду что-нибудь более приземленное — например, пулю.

Энцо поднялся к алтарю и занял позицию между своей хозяйкой и мной. Доминга жестом остановила его:

— Не надо, Энцо, она сегодня в плохом настроении и к тому же потрясена. — Ее глаза по-прежнему смеялись надо мной. — Она ничего не знает о более сложной магии. Она не в состоянии причинить мне вреда и слишком высоконравственна, чтобы совершить хладнокровное убийство.

Самое печальное, что в этом она была права. Я не могла всадить ей пулю меж глаз без прямой угрозы с ее стороны. Я поглядела на ждущих зомби; под их терпеливостью мертвецов был страх и надежда… О Боже, линия между жизнью и смертью становится все тоньше и тоньше!

— Пусть хотя бы жертва твоего первого эксперимента упокоится с миром. Ты доказала, что можешь отнимать и возвращать телу душу. Не заставляй ее смотреть, как ты это делаешь.

— Но, Анита, у меня уже есть на нее покупатель.

— О Боже, ты хочешь сказать… Черт побери, некрофил!..

— Те, кто любит мертвых куда больше, чем мы с тобой, будут платить колоссальные деньги за таких, как она.

Может, лучше просто ее пристрелить?

— Ты бессердечная, порочная сука.

— А тебе, chica, надо научиться уважать старших.

— Уважение нужно заслужить, — сказала я.

— Я думаю, Анита Блейк, что тебе следовало бы не забывать, почему люди боятся темноты. Я предвижу, что в скором времени к тебе пожалует гость. Однажды темной ночью, когда ты будешь крепко спать в своей теплой уютной кроватке, нечто злое вползет к тебе в комнату. Я заслужу твое уважение, если ты хочешь, чтобы я сделала это таким способом.

Я должна была испугаться, но я не испугалась. Я была очень зла и хотела домой.

— Ты можешь заставить себя бояться, Сеньора, но не можешь заставить себя уважать.

— Посмотрим, Анита. Позвони, когда получишь мой подарок. Это случится скоро.

— Ты по-прежнему согласна помочь отыскать зомби-убийцу?

— Я сказала, что я помогу, и я помогу.

— Договорились, — подвела я итог. — Теперь мы можем идти?

Она сделала знак Энцо.

— Ну, конечно — беги на солнечный свет, где ты такая храбрая.

Я пошла по дорожке. Мэнни держался рядом. Мы тщательно избегали смотреть друг на друга. Нам было не до того — мы не сводили глаз с Сеньоры и ее питомиц. На полпути я остановилась. Мэнни коснулся моей руки, как будто знал, что я собираюсь сказать. Я отмахнулась от него.

— Я не хочу убивать тебя хладнокровно, но если ты меня тронешь, я пущу в тебя пулю в один прекрасный, солнечный день.

— Угрозы тебя не спасут, chica, — сказала она.

Я очаровательно улыбнулась:

— Тебя тоже, сука.

Глаза ее сверкнули гневом. Я улыбнулась еще шире.

— Не принимай ее слова всерьез, Сеньора, — сказал Мэнни. — Она не станет тебя убивать.

— Это правда, chica? — Глубокий голос Доминги был вкрадчивым и пугающим одновременно.

Я бросила на Мэнни уничтожающий взгляд. Это была хорошая угроза. Глупо портить ее правдой или соображениями здравого смысла.

— Я сказала, что пущу в тебя пулю. Я не говорила «убью». Или сказала?

— Нет, не сказала.

Мэнни схватил меня за руку и потянул к лестнице. Он тащил меня за левую руку, чтобы в правую я в случае чего могла взять пистолет.

Доминга не двигалась. Она провожала нас взглядом, пока мы не завернули за угол. Мэнни потащил меня по коридору с замазанными цементом дверями. Я высвободила руку. Мгновение мы смотрели друг на друга.

— Что за этими дверями?

— Не знаю. — На моем лице, наверное, отразилось сомнение, потому что он добавил: — Бог свидетель, Анита, я не знаю. Двадцать лет назад этого не было.

Я продолжала смотреть на него, как будто мой взгляд мог что-нибудь изменить. Лучше бы Доминга Сальвадор оставила при себе тайну Мэнни. Я не хотела ее знать.

— Анита, мы должны уходить, немедленно. — Лампочка над нашими головами погасла, словно кто-то ее разбил. Мы посмотрели вверх, но ничего не увидели. По спине у меня пробежали мурашки. Лампочка чуть впереди потускнела и замигала.

Мэнни был прав. Пора было делать ноги. Я почти бегом припустила к лестнице. Мэнни не отставал. Дверь с блестящим новым замком тряслась и трещала, словно тот, кто был за ней, пытался вырваться.

Еще одна лампочка погасла. Темнота кусала нас за пятки. Мы перешли на полноценный бег; к тому времени, как мы добежали до лестницы, остались гореть только две лампочки.

Мы уже взбирались наверх, когда свет погас окончательно. Мир погрузился в черноту. Я замерла на ступеньках, не желая двигаться дальше вслепую. Мэнни задел меня плечом, но я не могла его разглядеть. Темнота была хоть глаз коли. Мы взялись за руки и полезли дальше. Рука Мэнни была ненамного больше моей. Такая теплая и родная — и до чертиков успокаивающая.