Онлайн книга «Книги крови. I–III»
|
– Да, – сказал мальчик. – Да, конечно. – Беспрекословно, – приказала она. – Да. – Или я приду за ним сама. Ты слышал? – Да. – Я приду за ним сама, где бы он ни прятался. Я сожру его в постели, если того пожелаю. Во сне откушу его ступни, потом ноги, потом яйца, потом ляжки… – Да, да. – Я хочу его, – сказала свинья, втаптывая солому в грязь. – Он мой. – Хенесси мертв? – переспросила Левертол, все еще не поднимая головы от одного из своих бесконечных отчетов. – Очередная выдумка. То он говорит, что Хенесси в изоляторе, то говорит, что он мертв. Лейси сам не может определиться. Было трудно поспорить с противоречиями, если не согласиться с мыслью о привидениях с той же готовностью, что и Лейси. Редмен ни в коем случае не собирался приводить ей этот довод. Это чепуха. Привидения – глупость, просто ставшие видимыми страхи. Но сама возможность самоубийства Хенесси казалась Редмену более вероятной. Он не оставлял расспросы. – Тогда откуда Лейси взял эту историю – о смерти Хенесси? Зачем выдумывать такие странности? Левертол соблаговолила поднять голову, но ее глаза словно замкнулись, спрятались, как улитки в раковину. – Здесь богатое воображение в порядке вещей. Послушали бы вы истории из моих записей: попадаются такие невероятные, что голова идет кругом. – Здесь случались самоубийства? – При мне? – она на миг задумалась, подняв ручку. – Две попытки. Обе явно не хотели доводить до конца. Скорее это были крики о помощи. – Среди них был Хенесси? Она позволила себе слегка усмехнуться и покачала головой. – Хенесси был нестабилен по противоположной причине. Он считал, что будет жить вечно. Эта была его маленькая мечта: ницшеанский сверхчеловек. К обычным людям он испытывал нечто близкое к презрению. Спросить его – так он был существом другой породы. Настолько же выше нас, простых смертных, насколько выше этой паршивой… Он знал, что она скажет «свинья», но она осеклась раньше. – Этих грязных животных на ферме, – сказала она, возвращаясь к бумагам. – Хенесси проводил время на ферме? – Не больше любого другого мальчика, – солгала Левертол. – Никто не любит работу по ферме, но она включена в дежурства. Копаться в навозе – не самое приятное занятие. Могу это подтвердить. Редмен распознал ложь, и поэтому утаил последнюю деталь, которую узнал от Лейси: смерть Хенесси произошла в свинарнике. Он пожал плечами и решил зайти совершенно с другой стороны. – Лейси принимает лекарства? – Успокоительные. – Мальчики всегда принимают успокоительные после драки? – Только если пытаются бежать. Нам не хватает персонала, чтобы надзирать за такими, как Лейси. Не понимаю, что вас так заботит. – Я хочу, чтобы он мне доверял. Я ему обещал. Я не хочу его подвести. – Откровенно говоря, все это вызывает подозрение, что у вас появился любимчик. Этот мальчишка – один из многих. Никаких уникальных проблем и никаких надежд на искупление. – Искупление? Какое странное слово. – Реабилитацию – называйте как хотите. Слушайте, Редмен, буду откровенной. Существует мнение, что вы лезете со своим уставом в чужой монастырь. – Вот как? – Нам всем кажется – и, по-моему, директору в том числе, – что будет лучше, если вы позволите нашим делам идти своим чередом. Сперва узнайте правила, а потом уже начинайте… – Вмешиваться. Она кивнула. – Слово не хуже других. Вы наживаете себе врагов. – Спасибо за предупреждение. – Эта работа трудная и без врагов, можете поверить. Она попыталась примирительно заглянуть ему в глаза, но Редмен ее проигнорировал. С врагами он жить мог, с лжецами – нет. Кабинет директора был заперт, как и всю неделю. Объяснения, где он, давались разные. Редмену постоянно говорили, что он ушел – по любимой версии среди коллег, на встречу с очередной финансовой организацией, хотя секретарша заявляла, что точно не знает. Он проводит семинары в университете, говорил кто-то, чтобы привлечь внимание науки к проблемам следственных изоляторов для несовершеннолетних. Возможно, директор на одном из них. Если мистер Редмен желает, можно оставить сообщение, директор его получит. В мастерской его уже ждал Лейси. Было почти 19:15 – уроки давно закончились. – Что ты здесь делаешь? – Жду, сэр. – Чего? – Вас, сэр. Я хотел дать вам письмо, сэр. Для мамы. Вы ей передадите? – Ты же можешь послать его по обычным каналам? Отдай секретарю, она займется. Вам разрешается слать два письма в неделю. Лейси переменился в лице: – Они их читают, сэр, чтобы не писали то, чего нельзя. А если напишешь, их сжигают. – И ты написал то, чего нельзя? Он кивнул. – Что? – О Кевине. Я написал все о Кевине, о том, что с ним случилось. – Не уверен, что я сам понял, что, по-твоему, случилось с Хенесси. Мальчик пожал плечами. – Это правда, сэр, – сказал он тихо, словно уже не заботился, поверит ему Редмен или нет. – Это правда. Он там, сэр. В ней. – В ком? О чем ты говоришь? Может, Лейси просто фантазирует от страха, как и предполагала Левертол. В общении с этим мальчиком должен быть предел терпения, и он почти достигнут. Стук в дверь – и на них из-за армированного стекла уставился рябой тип по имени Слейп. – Заходи. – Вас срочно зовут к телефону, сэр. В кабинете секретаря. Редмен ненавидел телефон. Несносная машина, никогда не приносит хорошие новости. – Срочно. Кто звонит? Слейп пожал плечами и поковырял кожу на лице. – Останешься пока с Лейси? Слейп был не рад такой перспективе: – Здесь, сэр? – Здесь. – Да, сэр. – Я на тебя полагаюсь, не подведи. – Да, сэр. Редмен обернулся к Лейси. Теперь его побитый вид больше напоминал открытую рану. Лейси плакал. – Давай письмо. Я отнесу в кабинет. Лейси уже сунул конверт в карман. Теперь неохотно достал его и передал Редмену. – Скажи «спасибо». – Спасибо, сэр. Коридоры были пусты. Настал час телевизора – началось еженощное поклонение «ящику». Все приклеятся к черно-белому экрану, господствовавшему в комнате отдыха, просидят, раскрыв рот и закрыв разум, перед кашей из полицейских шоу, игровых шоу, войнушки из новостей. На собравшуюся компанию падет гипнотическая тишина – до первого намека на насилие или секс. Тогда комната взорвется присвистами, пошлостями и криками поощрения, только чтобы снова улечься в угрюмой тишине во время диалогов, пока все ждут очередного пистолета, очередной груди. Даже сейчас он слышал, как эхом отдаются в коридоре стрельба и музыка. |