Книга Неземная любовь, страница 52 – Lita Wolf

Спасибо, наконец наступило время ужина. Марион с ужасом думала о том, как после всех откровений Зара покажется на глаза Дэрэллу. А если он растрепал и кому-нибудь ещё? Но по милости Элизы у неё так разболелась голова, что она и помыслить не могла, чтобы остаться голодной.

Впрочем, Дэрэлл встретил её так, словно того разговора в беседке не было вовсе. А вот сам Зар в столовую вообще не пришёл. Марион терялась в догадках почему.

После ужина головная боль немного утихла, но до конца не прошла. Девушка мечтала лишь о том, чтобы поскорее лечь в кровать. Но человек предполагает… а кто-нибудь другой распоряжается по-своему.

В дверь постучали.

Господи, если это опять Элиза — вспомнила, что не поведала ей ещё какую-нибудь сплетню… Нет, лучше сделать вид, что она уже спит.

Однако стук повторился. А потом ещё. Да уж, Элиза явно не из тех, кто догадается уйти.

Марион в раздражении распахнула дверь.

На пороге стоял Зар.

Он вдруг научился стучаться? Надо же!

— Можно войти?

— Нет! — выпалила девушка без раздумий.

— Марион, прости меня.

— Нет! — она попыталась закрыть дверь.

Но Зар выставил руку.

— Пожалуйста, выслушай.

— Я уже достаточно наслушалась!

Марион снова надавила на дверь, всем весом. Но толку-то бороться с мужской силой. Он всё-таки вошёл и затворил дверь за собой.

— Прошу тебя, хотя бы просто выслушай.

— Хорошо, говори и убирайся! — в груди кипело возмущение. Опять самовольничает. Ему сказали «нет», а он всё равно ворвался!

— Марион, прости меня, пожалуйста.

Она резко мотнула головой.

— Я виноват, знаю. Сорвался. Просто никак не ожидал, что ты передумаешь в самый последний момент. Прости, что не остановился сразу.

— Передумаю?! — взвилась девушка. — Сначала ты свёл меня с ума своим колдовством, потом расколдовал, и это у тебя называется, будто я что-то там передумала?! — она чуть не задыхалась от негодования. Да у него вообще совесть есть!? Явился врать ей в глаза и делать распутницу из неё. Якобы она с самого начала была на всё согласна и лишь под конец вдруг опомнилась.

— Откуда ты знаешь про магию? — опешил Зар. Впрочем, быстро догадался: — Слышала наш с Дэрэллом разговор?

— Да, я всё слышала! И как ты меня ославил, едва…

— Ославил? — оторопел мужчина, кажется, совершенно искренне. — О чём ты?

— А кто поведал Дэрэллу обо всём, что здесь происходило?! — девушка с трудом сдерживала слёзы.

— И что с того? Ославил-то почему? — по-прежнему не понимал он.

— По-твоему, нормально пересказывать другому мужчине… — Марион запнулась, залившись краской. Слова никак не хотели сползать с языка, потребовалось почти физическое усилие. — Пересказывать такие интимные вещи.

Губа Зара тронула едва заметная улыбка. Марион даже почудилось в ней понимание. Или просто ей хотелось увидеть его?

— Вообще-то речь шла не об интиме, а как раз о магии. Именно о ней я говорил Дэрэллу. Я сам не ожидал, что у меня получится. Да, желал, не отрицаю. Но вышло это само собой. И к Дэрэллу я побежал вовсе не с рассказом о постельных подробностях, а с новостью о своём нежданном успехе в плане магии. Марион, пойми, мы здесь как инвалиды, которым отрубили руки-ноги — ничего не можем. И вдруг это! Правда, я так и не знаю, за счёт чего мне удалось на тебя воздействовать — ведь Источника на Земле нет.

У него так горели глаза, когда он говорил о магии, что Марион невольно прониклась, не сопереживать его воодушевлению было просто невозможно.

— А на Веду? — поинтересовалась она. Сама не поняла, как вопрос сорвался с языка. Но грудь что-то болезненно сдавило.

Зар помотал головой:

— Нет, с Ведой, к сожалению, ничего не вышло.

Марион почувствовала облегчение — боль отпустила. И что это было? Неужели после всего она его всё равно ревнует?!

— Как тебе вообще пришло в голову насиловать меня с помощью магии?! — бросила девушка упрёк. И снова стало обидно — до боли, до кровоточащей раны в сердце.

— Да почему насиловать-то? Марион, — Зар взял её за плечи.

— Не трогай меня! — она вырвалась.

— Хорошо, не буду, — пообещал мужчина. — Но всё-таки объясни, при чём здесь насилие? Ты же сама хотела меня, я это видел. Просто у тебя словно барьер какой-то стоит. Доходишь до него, а дальше ни в какую. Вот этот барьер я и хотел снять. И если бы, дурак, не убрал воздействие — всё бы получилось. Не думал, что даже на таком заводе этот чёртов барьер опять шарахнет!

Марион не верила своим ушам. До него так ничего и не дошло! Он даже не раскаивается. Напротив, сожалеет, что не довёл дело до конца.

В голове зашумело, и она покачнулась. Зар сделал шаг, чтобы поддержать, но девушка отшатнулась.

— Не прикасайся ко мне!

— Да что я опять-то не так сказал?! — разозлился мужчина.

— Ты выставляешь меня распутницей и ещё спрашиваешь?!

— Распутницей?! — его брови взлетели вверх.

— Конечно. Говоришь, будто я сама хотела тебе отдаться! — Марион в очередной раз поразилась, сколь непристойные фразы срываются у неё с языка сегодня.

Зар одним движением сгрёб её в объятия, прижал к груди:

— И что же в этом непристойного?

Марион задохнулась от возмущения и вместе с тем от тесноты кольца его рук. Несколько мгновений она ни звука не могла произнести, лишь бессильно открывала рот, как выброшенная на берег рыба.

— Так что же непристойного в том, чтобы желать мужчину? — повторил он, испытующе глядя в глаза.

— Порядочные девушки… — дальше дыхания снова не хватило. А синий взгляд и вовсе начисто лишал способности подбирать правильные слова.

— Хочешь сказать, что у вас порядочность заключается в том, чтобы ничего не чувствовать, не знать никаких радостей жизни?!

Марион распахнула глаза:

— Неужели для вас радости жизни это только… — что «только» она не смогла бы вымолвить и под страхом смерти, а потому опять замялась.

— Нет, естественно, не только секс, — бесстыдно озвучил Зар слово, которое англичанка не могла произнести и про себя. — Однако и он тоже.

— Отпусти меня, — девушка уперлась руками ему в грудь.

Ноль реакции.

— Марион, кто внушил тебе будто секс это нечто предосудительное?

— Ты не понимаешь… — пролепетала она в отчаянии.

— Да, я действительно не понимаю, что мне делать с этим бредом!

— Это не бред! — всхлипнула девушка, уткнувшись ему в грудь. — Отдаться постороннему мужчине — распутство!