Онлайн книга «Звезды в твоих глазах»
|
Самую настоящую дорогу. По которой со свистом проносятся самые настоящие автомобили. Никогда не думала, что буду с такой неохотой возвращаться в лоно цивилизации. Когда мы замечаем огромный указатель со словами «Звездная вечеринка», установленный у въезда на примыкающую к лагерю парковку, все мои дурные предчувствия отходят в голове на задний план. Этот знак предупреждает всех, что они въезжают в специально охраняемую зону темного неба и что в черте лагеря, дабы избежать светового загрязнения, допускаются лишь красные огни. Сама смотровая площадка расположилась в полумиле наверху, попасть на нее можно по небольшой дорожке, змеящейся вокруг горы. Для астрономов нежелателен даже самый слабый свет, поэтому фары многих машин и жилых фургонов здесь заклеены лентой. Я к этому готова, у меня есть небольшой фонарик в виде авторучки. – Ну ни хрена себе, – произносит Леннон, – здесь же тьма народу. А нехилая у вас вечеринка, чтобы поглазеть на звезды, да? Да, больше, чем я ожидала. – Может, нам стоит посмотреть, нет ли Авани здесь, внизу, перед тем как подниматься наверх? До пика видимости метеорного потока остается еще как минимум полчаса, так что немного времени у нас есть. Мы идем через парковку, битком забитую машинами. Те, что на ней не поместились, стоят на обочине дороги. Все вытаскивают из машин футляры с телескопами – у кого-то профессиональные, у кого-то нет. Некоторые семьи приехали с детишками. Я выискиваю глазами кого-нибудь из нашего клуба, но вокруг темно, а на парковке царит хаос. Лагерь от стоянки отделяет забор из кедровой щепы. Он вдвое ниже, чем на базе, где мы останавливались три дня назад, все места, сдаваемые в аренду туристам, забиты до отказа. В большинстве своем, судя по виду, жилыми фургонами. Вывеска у входа сообщает, что все занято. Мы шагаем по главной дороге, огибающей лагерь, но едва доходим до середины, как к нам, распахнув объятия, кто-то бежит. – Зори! – восклицает Авани, притормаживая аккурат вовремя, чтобы обвить руками мою шею. – Ты жива! – Ну конечно жива, – говорю я. – Прости, что мы на день опоздали. Авани отстраняется и изумленно взирает на Леннона широко открытыми глазами: – Ну дела. Это ты? Я хотела сказать… привет, Леннон. Просто странно снова видеть вас вместе. Странно, но радостно! – Мы тоже рады тебя видеть, – отвечает он, и его губы изгибаются в улыбке. Потом по-быстрому ее обнимает, напоминая мне, что в прошлом году они провели вместе больше времени, чем я с любым из них. Затаив дыхание, Авани смотрит то на меня, то на Леннона, то снова на меня. Потом переводит дух и хмурит брови: – Ребята, простите меня. Простите, пожалуйста. Я прищуриваюсь и смотрю на нее: – За что? – У меня не было выбора. Я ни за что не сказала бы, однако он настоял. О чем это она? – Плохи ваши дела, – продолжает она, и ее лицо кривится в гримасе. – Это я во всем виновата. – Ты давай успокойся и расскажи, что случилось, – говорит Леннон. Авани бросает взгляд через плечо: – Как мне сказали… Все началось с того, что твоей, Зори, маме позвонила мама Рейган. О господи! Нет… Нет, нет и нет… – Отец Рейган заболел, – говорит она, – и они не смогли улететь в Швейцарию. Потом, по всей видимости, заявились Рейган с Бреттом, хотя им в это время полагалось отдыхать на той гламурной турбазе вместе с тобой. Но вас, ребята, оттуда поперли. Внутри у меня все каменеет. – Это все из-за Бретта, – говорит Леннон. – О-хо-хо, – говорит она, на миг отвлекается, потом качает головой. – Как бы там ни было, вчера твой отец звонил доктору Вирамонтесу и справлялся о тебе. – Что? – встревоженно спрашиваю я. Они кивает головой: – Он страшно расстроился и сказал, что они с мамой пытались с тобой связаться, но ты не отвечала на их сообщения. – У нас в телефонах сели аккумуляторы, – оправдываюсь я, а сама думаю о нашем с мамой разговоре, когда я звонила ей со станции рейнджеров три дня назад… Она все знала! – …насколько я понимаю, во время последнего разговора с мамой ты пообещала прибыть на звездную вечеринку еще вчера, поэтому она страшно переживала. Доктор Вирамонтес спросил меня о тебе, потому что твоей отец уже собирался обратиться в полицию и заявить о твоей пропаже. И я… – она зажмуривает глаза: – сказала ему, что пару дней назад ты прислала мне эсэмэску. Что вы с Ленноном отправились в поход. Что ты обещала быть на звездной вечеринке еще вчера. – Ну все, приехали, – тихо шепчу я. – Доктор Вирамонтес позвонил твоему отцу и все рассказал. Потом заверил его, что мы обязательно позвоним, когда вы будете здесь. Но вчера вы так и не пришли… – Мы же ведь просто опоздали! – в отчаянии восклицаю я. Она кивает и глядит на Леннона, который тихонько бормочет ругательства. – Что было дальше? – спрашиваю я. – Я могу сказать немного, только то, что мне удалось подслушать, – отвечает она. – Твой отец, когда сердится, всегда орет. Он говорил о Макензи всякие гадости и бесился, что они позволили Леннону тебя похитить. – Что? – переспрашиваю я, прижимая к вискам ладони. – Я попыталась вмешаться и выступить в твою, Леннон, защиту, – продолжает она, опять бросая взгляд через плечо, – но мистер Эверхарт… он накричал на меня, обвинил в том, что я тебе помогала и оказывала всяческое содействие… – Вот это пипец, – говорю я. – Стой, погоди. Ты сказала, что подслушала… что он на тебя накричал. Имеется в виду по телефону? Закусив губу, Авани качает головой. – Прости, Зори, мне ужасно жаль, что так получилось. Пару дней назад я послала тебе эсэмэску, чтобы предупредить, но ты так и не ответила. В этот момент я поворачиваюсь и гляжу в ту же сторону, куда все это время смотрит она. Дверь одного из жилых трейлеров распахивается, и из него выходят три человека. Первый – доктор Вирамонтес. За ним – мои родители. 25 – Зори! – кричит мама на весь лагерь, и в голосе ее чувствуется облегчение. Она бросается вперед, обгоняет мужчин и обнимает меня: – Ты в порядке? – Мам… – говорю я, надеясь, что правильные слова найдутся сами, но лишь стою как вкопанная, застряв между тревогой и надвигающейся бурей с потоками дерьма вместо дождя. Она отстраняется и берет в ладони мое лицо: – Ты в порядке? – Да, в порядке. Она подносит руку к лицу Леннона: – А с тобой? Тоже все хорошо? |