Книга Ночь веселья, страница 30 – Барбара Картленд

— Только если эта лесть искренна, — ответил маркиз. — Тогда она мне нравится.

— А я думала, вам все равно, что думают о вас люди.

— Почему же вы так думали?

— Наверное, потому, что вы кажетесь очень властным… очень самоуверенным…

Тут Давитта осеклась, опасаясь задеть собеседника, но маркиз заметил это и спросил:

— Самоуверенным и?..

— Я… я забыла, что хотела сказать.

— Это не правда! — возразил маркиз. — Закончите, пожалуйста, фразу.

Не в силах противостоять ему, Давитта тихо продолжала:

— Когда я впервые увидела вас у Романо, я… я подумала, что вы циник и… смотрите на окружающих свысока. Правда?

Маркиз удивлено посмотрел на нее.

— Возможно, — ответил он. — Вот только я не думал, что это так бросается в глаза.

— Наверное, это замечают не все. Но вы же знаете, шотландцы видят глубже других.

Маркиз рассмеялся:

— Что ж, значит, вы с первого взгляда разглядели, что я на ножах с миром — с тем миром, в котором мы встретились.

Решив, что он Намекает на Рози, Давитта осмелилась только кивнуть.

Поколебавшись, маркиз произнес:

— Вероятно, мне не следует обсуждать это с девушкой ваших лет… но той ночью вы присутствовали у Романо и волей-неволей оказались вовлечены в отвратительную историю! Если хотите, я расскажу вам, как все было.

Почувствовав, что маркизу тяжело даются эти слова, Давитта запротестовала:

— Нет-нет, не стоит! Я не должна судить вас… вы просто спрашивали, что я почувствовала тогда…

— Вероятно, то, чего не ощутил никто другой, И все же я намерен рассказать вам, как вышла эта гнусная история.

Маркиз замолчал. Давитта подумала, что сама мысль о подобном разговоре с этим человеком никогда не могла бы прийти ей в голову. Но… вряд ли она могла когда-нибудь мечтать о таком вечере, как этот.

Они были одни. На столе горели свечи, а по стенам огромной столовой висели фамильные портреты. Собеседники же словно отгородились от них желтым кругом света и приготовились вместе отправиться в неведомое море на поиски истины.

Да, подумала Давитта, так оно все и есть на самом деле!

Девушка сейчас же запретила себе думать о глупостях, тем более что маркиз уже начал свой рассказ.

— Вы очутились в мире, о котором девушки вашего возраста и воспитания, как правило, не имеют ни малейшего представления, — произнес он. — Вероятно, вы и не подозревали, что мужчины, как правило, предпочитают не жениться на актрисах, а наслаждаться их обществом несколько иным образом — не подозревали до тех пор, пока не получили предложения от лорда Мундсли.

Давитта поняла, что он имел в виду — актрисы легко становились любовницами знатных господ. Что ж, возможно, все было бы по-другому, не женись отец на Кэти, которая убежала, став любовницей Гарри.

— Рози показалась мне очень красивой, — говорил тем временем маркиз. — Да она и есть красавица. Однако после того как она попала под мое покровительство — обычно это называется именно так — я, к несчастью, убедился в том, что она не умеет быть верной своему покровители «, несмотря на неписаные правила женщин ее круга.

Маркиз говорил почти равнодушно, Давитта пока ничему не удивлялась и с интересом ожидала продолжения.

— Я решил, что не стану больше содержать женщину, которая в мое отсутствие принимала у меня же дома бесчисленных неудачников. Они пили мое вино, курили мои сигары и смеялись надо мной. — Помолчав, маркиз добавил:

— Вот, собственно, и все. Рози нарушила правила, и я вышел из игры.

— А если бы она… убила себя? — почти прошептала Давитта.

Маркиз покачал головой:

— Такие женщины часто используют подобные трюки — и здесь, и в Париже, — но это всего лишь провокация. — Увидев в глазах Давитты вопрос, маркиз добавил:

— Если вас так интересует будущее Рози, то знайте: перед отъездом из Лондона до меня дошли вести, что она очень неплохо устроилась, на этот раз в одном из домов на Риджент-парке. Дом этот принадлежит некоему члену палаты лордов, который часто и надолго уезжает из Лондона.

Не дав Давитте сказать ни слова, маркиз негромко заключил:

— А теперь, когда вы все знаете, давайте забудем об этом и никогда больше к этому не вернемся.

Давитта негромко вздохнула.

— Я рада, что вы все мне рассказали, — произнесла она.

— А я очень сожалею, что вынужден был посвятить вас в эту историю. Помните ли вы совет, который я дал вам тем вечером?

— Возвращаться в Шотландию? — спросила Давитта. — Нет, погодите, вначале вы сказали, что я зря приехала в Лондон.

Бросив на маркиза неуверенный взгляд, она добавила:

— Даже после всего случившегося я… я рада, что приехала в Лондон. Иначе я никогда не попала бы в Шербурн-хаус и не сидела бы вот так… рядом с вами.

— А вы рады такому исходу? — спросил маркиз.

— Ну конечно же! Мне здесь так нравится!

Глаза Давитты встретились с глазами маркиза. Было ли то колдовство или просто игра света — но девушка не сразу смогла отвести взгляд.

На следующее утро маркиз уехал достаточно рано. Он велел передать графине, что надеется увидеть ее вечером и был бы рад услышать, что она хорошо отдохнула, ибо на собственном опыте убедился, какие в Шербурн-хаусе исключительно спокойные ночи.

Давитта сидела с графиней, когда той принесли записку.

Прочитав ее, старуха рассмеялась:

— Боюсь, моему племянничку спокойная ночь была в новинку. Насколько я знаю, он вечно волочится за актрисульками из» Веселого театра» либо кружит вокруг красавиц принца Уэльского в Мальборо-хаусе.

По звучавшей в ее голосе гордости Давитта поняла, что графиня гордится славой своего племянника как первейшего дамского угодника в свете. Видимо, такая репутация действительно высоко ценилась в Лондоне.

«Значит, прошлой ночью ему все-таки было невероятно скучно со мной», — сокрушалась про себя Давитта.

Хотя нет, она не могла припомнить, чтобы маркиз скучал.

После ужина они еще долго сидели в зале, а потом перешли в голубую гостиную, где продолжали разговор.

К своему удивлению, Давитта легко беседовала с маркизом на самые разные темы, так же свободно, как с отцом в былую пору, когда он еще не женился на Кэти и не начал пить. Ложась спать, Давитта продолжала вести мысленный разговор с маркизом и раздумывала над тем, что скажет ему следующим вечером.

«Даже если ему было скучно, я все равно увижу его еще раз, — обнадежила себя девушка. — Что ж, будет хотя бы, что вспомнить».