Книга Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек, страница 63 – Виктория Килеева

– Кроме тёплого отношения дедушки к Ларе, других доказательств того, что он колдун, больше нет! – продолжала Лизелотта. – Что касается Лары, ей, конечно, далеко до воспитанницы монахинь, но она не колдунья. Мы с сестрой видели её голой и не заметили у неё на теле никакой печати дьявола.

Лара удивилась, что Лизелотту не выгнали из зала. Более того, судье, кажется, понравилось её страстное выступление.

– Как зовут тебя, нахальная девица? – полюбопытствовал он.

– Элизабет-Шарлотта Мецгер.

– Моя неблагодарная дочь, – сухо отрекомендовал Пауль. – Засиделась в девках, вот и выдумывает. Не стоит воспринимать её слова всерьёз. Я бы не выгнал родного отца, не имея на то достаточных оснований.

Судья закивал, но Лара чувствовала, что свидетелю он не поверил.

– Господин Мецгер, видели ли вы кого-нибудь из подсудимых вместе с дьяволом?

– Нет, – ответил тот.

– А как, по-вашему, выглядит дьявол? – Лара с интересом посмотрела на судей. – Задавая подобный вопрос, вы ведь не предполагаете, что он расхаживает по улицам в своём истинном обличии?

Она сама не поняла, как решилась на эту дерзость.

– Подсудимая, ещё одна такая выходка, и мы продолжим заседание без тебя, – грозно пообещал судья. – Можете быть свободны, господин Мецгер. Суд вызывает следующего свидетеля.

Когда в зал ввели её деревенского ухажёра Юргена, Лара едва не застонала.

«О господи… Его-то зачем?»

– Узнаёшь ли ты подсудимую? – спросил дознаватель.

Юрген печально вытаращился на Лару.

– Как не узнать? Это Лара, приёмная внучка Сырной Ведьмы.

– Под Сырной Ведьмой ты подразумеваешь Изольду Лихт?

– Я не знаю имени старухи. За глаза все в деревне звали её не иначе как Сырной Ведьмой.

– Почему?

– Да потому что она вылитая ведьма! Волосы седые, глаза колючие, впалые, нос хищный, подбородок острый. – Юрген показал на себе. – Один раз увидал, потом неделю спать боишься.

Судья с подозрением взглянул на старика:

– Он в самом деле говорит о красавице, которая обольстила тебя сорок лет назад?

– У Изольды была такая наружность, что в молодости кажется очень яркой, а в старости – несколько пугающей, – объяснил Крэх.

Судья снова обратился к Юргену:

– По имеющимся у нас показаниям, ведьма могла принимать облик своей приёмной внучки и соблазнять в таком виде деревенских юношей. Вспомни, Лара тебя когда-нибудь соблазняла?

Юрген задумчиво посмотрел в потолок.

– Соблазняла.

Зрители бурно зашептались. Лара прикрыла глаза рукой – разумеется, сказанное Юргеном было ей выгодно, но помочь он ей вряд ли пытался.

– Ты уверен в своих словах? – погрустнел судья.

– Уверен.

– А не может ли такое быть, – начал общественный обвинитель, глядя на Лару с лукавым прищуром, – что никакой Лары Лихт не существует? Что, если это и есть та страшная ведьма, которая обернулась девушкой, чтобы ввести нас всех в заблуждение?

Лара ахнула вместе с залом. Даже красноречивый Крэх, и тот изумлённо выдохнул.

– Кто-нибудь видел, как умерла Изольда Лихт? – громко спросил епископ.

– Я, – с пересохшим горлом отозвалась Лара.

– Вот! – воскликнул обвинитель, торжествующе тыча в неё пальцем. – Кто может поручиться, что ты не Изольда Лихт, которая всех убедила в своей смерти, чтобы беспрепятственно соблазнять юнцов?

– Ну знаете! – не выдержала Лара. – Одно дело – обвинять меня в колдовстве моей приёмной бабушки, и совсем другое – обвинять меня в том, что меня нет! Хотите знать, как погибла Изольда Лихт? Извольте. Она собиралась принести жертву, посадила в мешок моего кота и понесла его на рыночную площадь. Ночью. Я тогда ещё не знала про её колдовство и жертвоприношения, но тайком пошла за ней – поглядеть, куда и зачем она тащит моего кота. На площади бабушка пролила какое-то зелье, открыла жертвенную бездну и попыталась бросить бедное животное в огонь. Я этого допустить не могла и… – Она замялась.

– И?

– Вырвала кота из рук бабушки, нечаянно толкнув её в бездну, – произнесла наконец Лара.

– Кто может это подтвердить? – поинтересовался дознаватель.

Она, совсем как Крэх, развела руками.

– Только мой кот.

Зал опять разразился смехом. Неожиданно для Лары посреди всеобщего веселья прозвучал высокомерный голос:

– Подтверждаю – с ведьмой на лугу был кот, здоровый, чёрный и злой. Такой кот, что никакой собаки не надо.

Все посмотрели на сидевшего в первом ряду Филиппа.

– Он пытался поймать меня и моих товарищей, когда мы превратились в мышей. Но мы разделились, и он нас не догнал.

«А лучше бы догнал», – с досадой подумала Лара.

Судья тем временем обратился к Юргену:

– Видел ли ты когда-нибудь Лару и Сырную Ведьму вдвоём?

– Конечно, видал. И не только я. Вы думаете, что ведьма и Лара – это один человек? Чепуха какая. От старухи у меня внутри всё сжималось, а от Лары – наоборот.

– А если предположить, что Изольда Лихт нарочно убила свою внучку и приняла её вид? – теоретизировал обвинитель, с надеждой глядя на коллег.

– Это ж как надо любить молоденьких мальчиков, чтобы ради них умертвить свою внучку! – возмутился судья.

– Почему бы и нет? По-моему, очень правдоподобно, – заметил обвинитель с такой убеждённостью, что Лара не сомневалась – на месте ведьмы он бы именно так и поступил.

– Господин общественный обвинитель, – вмешался дознаватель, – я прошу вас остановиться на том, что перед нами настоящая Лара Лихт, иначе суд над ней теряет всякий смысл.

– Да Лара это, зуб даю, – буркнул Юрген. – У неё даже взгляд такой же, как обычно, – ко всему презрительный.

Лара на всякий случай отвела глаза в сторону.

– Видел ли ты подсудимую вместе с дьяволом? – без малейшего интереса спросил судья.

– Да вроде нет, – подумав, ответил Юрген.

– А бывало ли в её поведении что-нибудь странное?

– Спросите лучше, что в её поведении было не странным, – с горечью сказал тот. – Живёт в лесу, читает книжки, замуж не хочет…

– Нам всё ясно, можешь идти.

Но юноша не унимался:

– Все беды мира от того, что женщины стали слишком учёные!

– Свободен! – гаркнул судья. – Уведите его наконец.

Стражник живо выпроводил Юргена вон.

Затем в качестве свидетелей одного за другим вызывали троих потерпевших – барона Бернхарда фон Грюнберга, барона Морица фон дер Шуленбурга и графа Филиппа фон Айхельштарка. Лара подумала, что для порядка было бы неплохо запомнить имена своих жертв, но быстро отказалась от этой самонадеянной мысли. В памяти отложилось лишь то, что красавчика-графа зовут Филипп и он мечтает её убить.