Книга Чужой мир, страница 54 – Ксения Власова

– Эй, меня подожди!

Дайс обернулся, шокировано улыбнулся и покачал головой.

– Ты человек противоречий, – хмыкнул он.

– И? – насторожилась я.

– И это был комплимент.

Я удивилась. Таких странных комплиментов мне еще никто не делал. Впрочем, с Дайсом многое было в диковинку: паркуром я тоже раньше не занималась и в пейнбол не играла. И, признаться, мне нравилось открывать в себе новые грани. С таким спутником, как Дайс, это выходило совершенно непринужденно.

Стоянка находилась на возвышении, и, чтобы добраться до нее, пришлось подтягиваться на руках, затем вспоминать принципы скалолазания и, ставя ноги в углубления в стене, быстро взбираться наверх. На все эти трюки, напоминающие пособия для каскадеров, я смотрела издалека – Дайс оставил меня ждать внизу. Сам же он, как будто и вовсе не ощущал сложности того, что делал. Движения были быстры, выверены и точны. В какой-то момент, я поймала себя на мысли, что, любуясь гибким сильным телом, полностью отключилась от реальности и постаралась взять себя в руки. Нельзя же настолько терять контроль над ситуацией!

– С такими умениями дублеры ему и правда ни к чему, – пробормотала я, жмурясь от слепившего солнца.

Дайс пропал из виду, но ненадолго. Сверкающая бликами черная машина сделала круг в воздухе, а затем, мигнув фарами, вернулась и замерла напротив меня. Дверца распахнулась, и я увидела Дайса. Его глаза сияли азартом и весельем. Кажется, ему тоже пришлось по душе такое приключение.

– Не передумала?

– Смеешься? – возмутилась я и нырнула в машину.

– Бунтарка, – фыркнул Дайс и надавил на газ.

Мы так резко взмыли вверх, что дух захватило, но долго наслаждаться полетом не пришлось – почти сразу Дайс пошел на снижение.

– В чем дело?

– Если подъедем к кофейне на машине, то обратим на себя внимание. Лучше добраться пешком, тут недалеко. А машину припаркуем в одном из закутков.

Я пожала плечами. Ему виднее.

Двор, где мы приземлились, вызвал давно забытые детские воспоминания о многоквартирных домах на Земле: узкий, темный и как будто заброшенный пятачок между высотками не внушал доверия. Ступив на асфальт с заметными трещинками и небольшими выбоинами, я огляделась. Не было привычной плавности линий в архитектуре, сверкающей чистоты и глянцевой красоты.

– Как странно…

Дайс поставил машину на сигнализацию и повернулся ко мне:

– Просто ты еще не знакома с настоящим Цинфом.

– И какой же он?

– Увидишь.

Дайс деликатно взял меня под локоть, смущенно пояснил: «Чтобы не потерялась», и повел в сторону арки. В полукруглом темном проеме слышался городской гам, за его пределами кипела жизнь.

Из тихого мрачного двора мы попали на оживленную улицу. Тротуар был полон народа. Спешащая равнодушная толпа двигалась в обе стороны, и, если случалось кого-то задеть, никто не останавливался и не извинялся. Это живое море поглощало, потеряться в нем действительно было легко.

Я намертво вцепилась в Дайса. Пролети сейчас метеорит и упади между нами – и тогда бы я не отпустила его руку. Лавируя в толпе, я вспомнила о той информации, что читала перед поездкой. Признаться, сведения о перенаселении планеты казались мне немного преувеличенными. До этого момента.

Вовремя отскочив и дав дорогу куда-то мчавшейся женщине средних лет, я с облегчением перевела дыхание, когда мы оказались на небольшой площади. Здесь было тише и не так людно. Подняв голову, я заметила огромный экран, транслирующий какой-то боевик и группу людей, важно рассевшихся вокруг него прямо на земле. Они изредка перекрикивались между собой и обменивались мнениями. Видимо, хорошо друг друга знали.

Я вздрогнула. Было в этом что-то… жалкое. Люди, лишенные работы, абсолютно бесцельно проводили время. Справлялись со скукой как умели. Судя по хмурым лицам, они понимали всю бессмысленность подобного существования.

– Наверное, это ужасно, – не удержалась я.

Дайс искоса посмотрел на экран и толпу вокруг него и кивнул:

– Кому-то по душе такая жизнь, но их немного. В общежитии, где мы жили после скандала, разговоры были только об этом – о работе и о том, как ее найти. Работа не панацея, но она придает определенный смысл нашему существованию.

Я склонила голову набок. Иногда Дайс говорил такие глубокие вещи, что я только удивлялась. Он умел анализировать, замечать детали и делать выводы. И все это на бегу, между делом.

– Мы почти пришли, – сказал Дайс. Его слова вывели меня из задумчивости. – Зайдем через черный вход.

Мы нырнули в какую-то неприметную дверь и оказались в помещении, где царил полумрак и витал божественный аромат кофе.

Нам навстречу вышел незнакомый человек; настороженное выражение его лица сразу сменилось на добродушное – он узнал Дайса. Короткий обмен любезностями, включающий ритуальные поклоны и пожелания долгих лет жизни, и нас провели по узкому коридору, а затем посадили в укрытую от посторонних глаз беседку, больше похожую на восточный шатер. Ее стены были обиты мягкой разноцветной тканью, и это многообразие оттенков не вызывало ряби в глазах, а почему-то навевало воспоминания о теплом летнем дожде и запахе мокрой скошенной травы.

Я нахмурилась, пытаясь поймать неуловимую ассоциацию. Присела на уютный диванчик и провела тыльной стороной ладони по стене.

– Радуга!– осенило меня, и я довольно рассмеялась. – Ну конечно, радуга!

– Прости? – Дайс расположился на диванчике напротив и теперь с любопытством смотрел на меня. Его бровь была вопросительно изогнута.

Я смутилась. Почему-то в присутствии Дайса я совершенно перествала следить за тем, что говорю.

– Выбор цветов напомнил мне радугу, – пояснила я. Последнее слово пришлось произнести на всеобщем, аналога на цинфийском я попросту не знала. – На Земле есть… то есть было такое природное явление. После дождя в солнечный день в небе появлялась палитра оттенков и…

– Прямо в небе? – уточнил Дайс и улыбнулся. – У нас тоже бывает такая оптическая иллюзия. Мы называем ее «лэкастен».

Я повторила незнакомое определение, стараясь его запомнить. Надо же, в некоторых аспектах Цинф удивительно напоминал Землю.

– У вас тоже с радугой, – я цокнула языком и исправилась: – с лэкастеном связаны разные поверья?

– Что ты имеешь в виду?

– Говорят, что на одном конце радуги спрятаны горшочки с золотом, – заговорщицким шепотом поделилась тайной я.

Дайс рассмеялся.

– У всех народов примерно одни и те же поверья. У нас тоже есть похожая, только связана не с радугой, – он произнес это слово по слогам, и я поощрительно кивнула, – а с ринами. Мол, ее оперение в полнолуние превращается в серебро.