Книга Война. Истерли Холл, страница 91 – Маргарет Грэм

– Нет, – сказала она. – Давай поженимся. Заводить ребенка без… В общем, это будет неправильно. Посмотри на Милли.

Он прижал ладони к глазам, пока она опустила и разгладила свою юбку.

– Так что ты мне хочешь сказать, Эви Форбс? Я – просто очередной Роджер, да? Откуда во всем этом взяться любви? Я был терпеливым, разве нет?

Она пыталась поправить фартук, но пальцы как будто обзавелись своим собственным умом и не желали сотрудничать.

– Эви, ты поступаешь несправедливо, ты просто вычеркиваешь меня из своей жизни, как Джек и все остальные, – горестно сказал ей он.

Она изумленно поглядела на него.

– Несправедливо? Я ухаживала за тобой день и ночь; ты будешь помогать управлять целым отелем, ты сможешь развлекать гостей и разбить свой собственный сад, ты будешь полноценным партнером в процветающем деле.

Он облокотился на локоть.

– Это твое дело, Эви, не мое. Ты никогда не спрашивала меня, чего хочу я.

Она подошла к окну и посмотрела за холмы, на море в Фордингтоне. Там всегда будут бить волны и всегда будет уголь, который можно собрать. Разве отель не был их мечтой? Она потерла лоб. Всегда был, разве нет? Что еще обеспечит им стабильность и даст ему возможность петь? Она больше не могла думать.

Она обернулась и улыбнулась ему.

– Я считаю, что ты просто скучаешь по Денни. Он твой марра. Может, мы попробуем связаться с ним? Может быть, он захочет приехать и остановиться здесь, как ты думаешь?

Саймон лег на бок, спиной к ней.

– Он сказал, что телеграфирует к концу февраля. Толстый лжец, вот он кто.

– Сейчас только первая неделя марта, дружок. Он свяжется с тобой, и мы организуем его приезд, если ты захочешь.

Ответа не последовало, и она ушла. Она нужна была на кухне. Легче было готовить, чем пытаться залезть в чью-то голову, даже в свою собственную.

Десятого марта Саймон получил письмо от Денни. Он вошел на кухню, читая его, и его лицо светилось. Когда она подняла на него глаза, отвлекшись от приготовления хлеба, Эви сразу узнала тот самый взгляд, который озарял эти голубые глаза, когда он бывал с ней, еще до войны.

– Он это сделал, его отец хочет встретиться со мной, дать мне шанс на Бродвее, – сказал он ей.

Стоявшая напротив Эви миссис Мур перестала замешивать тесто. Эви же продолжила его замешивать в том же темпе, удерживаясь от того, чтобы ударить по тесту еще и еще раз, хотя все в ней кричало о том, чтобы это сделать.

Саймон подошел к ней и обвил руками ее талию.

– Это мой шанс, Эви. Ты это понимаешь? Я вернусь так быстро, что ты обернуться не успеешь, и тогда мы разберемся, что нам делать дальше. Мы можем жить в Америке, как тебе это понравится?

Именно тогда Эви поняла, что это было его мечтой, а не гостиница.

Она подняла руки, липкие от теста, вверх и обняла его одними предплечьями.

– Ты должен ехать, конечно, я это понимаю.

Он отправлялся в путь из дома своих родителей. Эви, Джек, Чарли и Март пришли, чтобы его проводить. Он закинул свой вещмешок в повозку, и они пожали ему руку, похлопали его по плечу, а Джек сказал, чтобы он скорее возвращался. Эви только улыбнулась, крепко обняла его и помахала ему вслед.

– Он вернется домой, красавица, – сказал Джек.

– Ага, он увидится со своим другом Денни и, может быть, поймет, что его настоящие друзья здесь, и он не останется изгоем навеки, – сказал Чарли.

Джек и Эви наблюдали за тем, как его повозка исчезает, спускаясь вниз по Вентон-стрит в арке из громад шлака, которые по-прежнему источали запах серы, и подъемных машин, работавших на шахте вдалеке. Март сказал:

– Он так и не отделался от этого, да? Он выбрал…

Джек резко прервал его.

– Он отлично проведет там время, а потом просто выкинет все это из головы и поймет, что ждет его здесь: властная красавица с чертовым огромным отличным отелем в проекте.

Эви продолжала смотреть в том направлении, куда уехал Саймон. Она никак не могла понять, что чувствует.

В апреле миссис Мур и мистер Харви наконец отказались от вольной жизни, а Эдвард Мэнтон официально это оформил. Миссис Мур хотела, чтобы ее подружкой невесты была миссис Грин, но лихорадка забрала ее, к большому огорчению всех, кто ее знал, и теперь Эви шла к алтарю за ней и Джеком, который должен был передать миссис Мур жениху.

– Мы не юная греза любви, – сказал мистер Харви на свадебном фуршете в шатре, который снова был возведен на лужайке, потому что последние пациенты уже переехали в домик и в особняке началась работа по возвращению ему какого-то подобия былого величия. – Но тем не менее наша любовь глубока.

Ричард произнес речь шафера. Он сказал, что миссис Мур – это сокровище, которое нужно хранить бережно, и от этих слов миссис Мур начала обмахиваться салфеткой, а мистер Харви – мужчина, которого он уважает больше всех на свете, человек чести и большого мужества. Он завершил свою речь следующими словами:

– Мистер Оберон передает вам свои самые лучшие пожелания и надеется вскоре вас увидеть. Он понимает, хотя не с такой ясностью, как я, что без вас мы бы не смогли пережить эту войну.

Эви вопросительно посмотрела на Веронику, которая покачала головой и прошептала:

– Он все это выдумал, мы не получили от него ни строчки. А Саймон писал еще?

Эви получала от него весточки дважды: сначала телеграмму, информирующую ее о том, что он благополучно добрался, а потом письмо с описаниями прослушиваний, его восторга, рева Бродвея и того, как он развлекается с Денни и его семьей. Она писала ему еженедельно, но ведь у нее, разумеется, было больше времени: у нее была только семья, персонал и пациенты в домиках, которым надо было готовить. Она покачала головой.

После чая прибыло такси Теда, украшенное белыми лентами и с бантами на ручках дверец. Молодожены уезжали отдыхать в Скарборо, и к этому времени уже было закончено преобразование охотничьих конюшен в нижнюю и верхнюю комнаты на двух этажах. Их оставалось только обставить, так что они могли возвращаться уже через две недели.

Джек и Мартин привязали к такси банки, которые громыхали, пока Тед уезжал по подъездной дороге, и все махали им на прощание, а Эви и Вероника смеялись на тем, как ворчал Тед, когда они отправлялись. Ричард приобнял жену и прошептал:

– Даю им время до перекрестка, а потом он точно выйдет из машины и срежет их.

После того как Эви переоделась в свою униформу, она проверила, готов ли холодный ужин к тому, чтобы отнести его в домики, а потом присоединилась к Ричарду, Рону, Веронике и Гарри. Они расположились в практически пустом танцевальном зале и изучали планы, которые разложили на длинном столе. Канделябры в свое время должны будут повесить на их законные места, но до этого нужно было завершить еще некоторые работы. Их архитектор, Барри Джонс, был одноруким супругом новой экономки, Хелен. Они проживали в одной из палаток.