Книга Рузвельт, страница 69 – Дилан Лост

— Я не собираюсь убивать его.

— Конечно, нет. Ты же влюбилась в него по уши. — сказал друг.

На это мне было нечего ответить.

Когда разговор зашел в тупик, Хайд рухнул на кровать рядом со мной и здоровой рукой начал играться с вьющейся прядью волос, торчащей у меня из хвоста.

— Мы все — часть статистики. Грустной закономерности этого вонючего Мидтауна. Лет через пять у Кары хламидий будет больше, чем извилин в голове, а я буду клеить малолеток в «Тиндере» и в богом забытом баре рассказывать шутки про свой маленький член.

Получив от Кары толчок в бок за упоминание хламидий, Хайд со скрипом продолжил:

— Пойми ты, наконец, что не всем в этой жизни везет, как Джулии Робертс в «Красотке». Мы все поголовно неудачники. Все, кроме тебя. Если твоя задница профукает этот один шанс на миллион, я подвешу тебя на петле, Тэдди.

— Ну ладно, — сдалась я. — Что мне надеть?

Хайд просиял улыбкой самого дьявола.

Двадцатью минутами позже я поняла, почему всю жизнь падала, спотыкалась, билась об углы столов и каждую смену в «Крузе» опрокидывала на себя подносы с пивом. Это была подготовка. Маленькие сражения перед самой настоящей войной.

— Готова, медвежонок? — друг с хлопком опустил руки мне на плечи.

— Нет.

Я стояла перед лестницей в платье. Нет ничего хуже стояния в платье перед лестницей, на которой ты, с высокой долей вероятности, неуклюже навернешься на глазах у всей семьи. На глазах у Даунтауна.

— Ты — приспешник Сатаны, Хайд. — заявила я.

— Не глупи. — ответил он, все еще разминая мне плечи. — Я и есть Сатана. И в угоду мне ты сейчас спустишься вниз по лестнице, как Кейт Мидлтон на званый ужин. И порвешь всем задницы своей элегантностью.

Я схватилась за деревянный поручень и уже было решилась сделать первый шаг вниз.

— Чего тупишь, нос-картошка? — громко хохоча, брат щелкнул меня по вышеупомянутому органу и проскакал через две ступеньки по пролету.

— Иди к черту, Джулиан! — взбесилась я.

Хайд не успел вовремя перехватить меня, так что, ослепленная гневом, я погналась вслед за братом. Все еще гогоча, как злодей из диснеевского мультика, Джулиан бросился в зал, закупоренный перегаром Джека, который без задних ног отрубился на диване. Добравшись до двери, брат выбежал на улицу и обогнув дом крюком ворвался через другой вход в столовую. Неожиданно крутанувшись на месте у обеденного стола, он застал меня врасплох и повалил на пол.

Шесть футов подростковых мускулов и беспощадности. В этот момент я вспомнила, что Картеры всегда играют грязно.

Джулиан начал меня щекотать.

— Отвали, Джулиан! Слезь с меня! — задыхаясь от смеха, молила я.

— Ну что, курноска, сдаешься? — все никак не унимался брат.

В очередной попытке вывернуться я так резко мотнула головой, что задела макушкой кухонную тумбу, на краю которой все это время балансировала пластиковая миска с салатом. Когда мой нос соприкоснулся с оранжевым дном тарелки, Джулиан засмеялся еще громче и спустя пару минут, обессилев, слез с меня, прислонившись спиной к холодильнику, сдвинув на нем пару разноцветных магнитиков.

— Джулиан! Тэдди! — завопила Мойра. — Господи Иисусе, что вы оба творите?!

Джулиан не смог ответить — он все еще смеялся, как припадочный.

Отлепив наконец кусочек сельдерея с века я обнаружила стоящих у лестницы друзей. Кара наслаждалась устроенным зрелищем. А Хайд прожигал меня осуждающим взглядом, который ясно давал мне понять, что сделка с дьяволом отменяется. Кейт Мидлтон явно не гонялась по Букингемскому дворцу за своим кокер-спаниелем.

Смахивая с лица остатки овощного салата, я безуспешно оттягивала неизбежное. Стоило мне лишь немного приподнять глаза, как я наткнулась на насмешливый прищур Даунтауна, не внушающий мне ничего позитивного.

Прежде чем я успела надвинуть тарелку обратно на голову, лишь бы хоть как-то спастись от этого позора, мои предплечья обхватили сильные руки со знакомыми дорожками морщинок.

— Ну давай, детка, нечего тут разлеживаться, как на цветочной поляне. — Чарли помог мне подняться на ноги, и пока мы шли до обеденного стола, я пряталась от него, чтобы не попасться на глаза Даунтауну.

— Нам нельзя выпускать Джулиана в люди до совершеннолетия. Он становится опасен для социума! — судорожно проговаривала я, пока Чарли вытаскивал листья шпината из моих волос.

Прическа, над которой в комнате столько колдовал Хайд, превратилась во взрыв на овощном комбинате.

— Я неудачница, пап.

— Нет, детка, ты самая настоящая красавица. Никогда не видел раньше этого платья.

— Я тоже.

Платье действительно было красивым. Белое, на бретельках, с оборками по краю и цветочным орнаментом. У Хайда была суперспособность из всяких неприметных ящичков доставать вещи, о существовании которых я давным давно забыла. Я уверена, однажды он обнаружит так миллион долларов наличкой.

— Джек! Тащи свою ленивую задницу сюда! Иначе я скормлю твою порцию подливки Тони! — от громкого голоса Мойры завибрировали стены.

Тетя вроде бы не шутила. Либо Тони съел всех грызунов в штате, либо кто-то в этом доме серьезно взялся за его откармливание. Кот лежал на боку, устало вывалив свое раздувшееся до невозможных размеров пузо.

Но Тони, даже умирая от голода, не впихнул бы в себя все то, что наголовила Мойра. Тетя сегодня переплюнула саму себя — стол просто валился от еды. Отбивная с ломтиками запеченной картошки, мексиканский рис, салат с ростбифом, куриный рулет, тортильи, тарталетки, мясные нарезки, фаршированные яйца с чесноком, соусы всех возможных цветов, консистенций и уровней остроты, ну и, конечно же, подливка. Легендарная подливка Мойры — единственное, что может скрасить весь этот неудачно начавшийся ужин.

Только когда (полностью игнорируя мой жалостливый взгляд и многозначные покашливания) тетя усадила Даунтауна по правую сторону от меня, я поняла, что не смогу проглотить сегодня ни одного кусочка.

Какими ужасами и непотребствами я занималась в прошлой жизни, чтобы заслужить все это?

— Как твоя голова? — склонившись к моему уху, прошептал Артур.

— Бывало и хуже.

— У тебя кукуруза застряла в волосах.

— Прическа похуже у меня тоже была, спасибо.

— Да, я знаю. — обезоруживающе улыбнулся он. — Всегда пожалуйста.

Когда его рука потянулась ко мне, чтобы вытащить остатки салата из волос, я отмахнулась от нее, решив до конца дня гордо просидеть с кукурузой на голове. Самого Артура мое сопротивление нисколько не смутило. Продолжая улыбаться, он схватил зубочистку, острый конец которой был загнан в оливку, и небрежно отправил ее в рот.