Онлайн книга «Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2»
|
«Это самое главное». Зашуршали куртки. – Буду накрывать на стол тогда? – Давай. А он покрутит карты в местном телефоне, отыщет магазин сантехники, сбегает туда, а то кран в ванной течет. – Мама, вы кушать будете? – Так я же… ничего не варила… Лидия Степановна спохватилась, прижала руку к груди. – А уже все сварено. Сейчас только тарелки расставлю и хлеб нарежу. Мак гордился ей, своей принцессой. Не столько гордился даже, сколько чувствовал, что она из любой халупы и при любых обстоятельствах сделает для него дом. А он всегда укроет ее от тревог и холодных ветров. Они проживут это время вместе и запомнят его хорошим, пусть и отличающимся от привычной им жизни. Он как раз снова крутил в ванной кран, чтобы понять, какого типа нужны резиновые прокладки, когда прозвучал вопрос: – Миша, ты сколько кусков хлеба съешь? Улыбнулся. Ответил: – Три. И кивнул в ответ на просьбу «купить по дороге колбасы». * * * Нордейл. Эра. (Audiomachine – The Gallows) Всю осознанную жизнь я училась получать от жизни удовольствие. Нет, не как избалованный ребенок богатых родителей, но как человек, способный радоваться простому и малому. Сегодня эта способность меня покинула – ночь прошла как в аду. Наутро сухое першащее горло, воспаленные глаза и разбитость, будто последние сутки я провела под катком. Ломило виски, тряслись ладони. – Что происходит? Глухое рассветное небо – мрачное, как мое настроение. Кажется, утро отказывалось вползать в мой дом, обходило его стороной. Напротив сидел Кайд. Глаза его более не смеялись, ушла из зрачков вечная веселая сексуальная дерзинка, осталась царапающая серьезность. И он огорошил меня: «Процесс пошел в три с половиной раза быстрее. Я сумею удержать, волноваться не о чем…» Не о чем. Но он волновался. Всю ночь сидел возле меня – его невозможно было не чувствовать. – Это… хорошо? – Это плохо. Потому что твое тело не отдыхает, не выдерживает пауз в спокойном режиме, не успевает восстанавливаться. – Что это значит? Все… разом. Не ходи вокруг… Я редко видела его таким – тяжелым и набухшим, как дождевая капля. – Будут случаться приступы. Сбои в работе нервной и мышечной системах, судороги… – Что еще? – Возможен временный паралич. Так… – Дальше? – Все что угодно. «Вплоть до отказа важнейших функций жизнедеятельности». Приехали. – Остановить процесс уже невозможно? – Я предупреждал. – Что же… делать? Я струхнула. Почувствовала, будто под моими подошвами затрещал очень тонкий озерный лед, хрупкий, как стекло. – Я буду рядом. Исправлять, предотвращать. – Двадцать четыре часа в сутки? – Практически. – А работа? – Я взял отпуск. – Отпуск?.. Теперь я смотрела на него иначе – почти с ужасом. Влюбленные мечтают находиться рядом друг с другом с утра до вечера. И я мечтала. Но не в подобном ключе, когда «он» вдруг превратился в работника медсанчасти, а «она» в невменяемого и сотрясаемого приступами истерика и эпилептика. Не так все было в моей сказке, да и вообще, это уже не сказка, а серия страдальческой мелодрамы, смотреть которую я бы не стала. – Нет… – Да. – «Никто не мог предположить. Твоя Суть Мены…» – У меня для тебя есть еще одна не очень приятная новость. Теперь мне до колик в животе хотелось откатить этот день назад до вчерашнего вечера, до возвращения в собственную гостиную, до пляжа на Литайе. – Какая? – Облучения придется делать чаще. И гораздо плотнее, жестче. Наслаждение при этом уйдет полностью. Извини. «Я обещал тебе мороженое на палочке, но осталась одна палочка. Да и то измазанная в дерьме и песке, но бери, потому что другого нет…» Ужасающая мысль настигла следом. – Когда? Я поперхнулась, почти закашлялась. «Когда следующее облучение?» Дварт посмотрел на часы. Теперь весь его некогда привлекательный вид вдруг начал вызывать во мне раздражение. До отчаяния, до воя хотелось остаться одной в тишине и спокойствии, просто выспаться, просто побыть. «Просто». И не нужно этих литых бицепсов, красивых глаз, дорогих часов на запястье… Больному не требуется смотреть на идеально ограненный бриллиант или многомиллионный болид «Форше», ему требуются покой и таблетки. – Твои мысли и настроение тебе больше не принадлежат. Сейчас чувства, эмоции – все ложное. Твое тело и сознание «распадаются» на части и воссоединяются вновь в не всегда верных последовательностях… – Когда?! – Через семь минут. Семь минут. А после меня будет крючить на полу в судорогах. – Ты уйдешь. – Нет. – Не будешь на это смотреть. – Буду. – Ты обещал! Я уже вела себя как неврастеничка. Но валяться перед ним на полу с пеной у рта… – Я обязан быть рядом. Все пошло иначе, Эра, придется пересматривать на ходу. – Но я… – Не хватало слов. А еще смелости произнести их вслух. – Я буду… некрасивая. Дергаться, хрипеть… Как наркоманка, как припадочная… – Мне все равно. – Мне нет! – А если остановится сердце? Мы смотрели друг на друга молча, как гладиаторы на арене, которые решили биться бессловесно, побеждать друг друга тугой тишиной. – Тогда… ты хотя бы отвернешься. Он принял ничью, опустил щит. – Хорошо. Он наступал, я отступала. Не хотела класть свои ладони поверх его – мне хватило, я не отдохнула. И теперь пятилась к стене, глазами просила «не надо», хоть и понимала, что бесполезно. Шаг назад, еще, еще… Жалкая попытка убежать, когда бежать некуда и нельзя. Дварт наступал неохотно, с едва различимой жалостью на дне синих глаз. Остановился, когда я уперлась спиной в спину, попросил тихо: – Подними руки, положи на стену. Подчинилась, думая лишь о том, что «быстрее начнется – быстрее закончится». Но когда и кому это помогало? Вздрогнула, когда он шагнул ближе, содрогнулась сильнее, когда поднес свои ладони к моим, чтобы прижать. |