Книга Аркада. Эпизод третий. maNika, страница 40 – Вадим Панов

– Да.

– Тогда скажи, ради чего стоит воевать? – повторила вопрос Мегера, продолжая забавляться с пингом.

На этот раз Гарибальди подготовился и ответил почти сразу:

– Сражение оправдано только в том случае, если нужно защитить свою жизнь.

– Только свою? – уточнила девушка.

– И своих… близких.

– То есть, увидев, что уличный грабитель готовится убить незнакомого человека, нужно пройти мимо?

– Хорошо, просто: защищая жизнь, потому что любая жизнь бесценна, – сдался пинг-мастер. – Теперь довольна?

– Я довольна тем, что ты признал принципиальную возможность сражения, – не стала скрывать Эрна.

– А поскольку сенатор Томази не собирается никого убивать…

– Сенатор Томази собирается отнять у пингеров свободу, – кротко заметила Мегера. – Ценность свободы равна ценности жизни?

– Их можно сравнивать?

– Вне всяких сомнений.

– Не понимаю, – растерялся Гарибальди.

– Это же элементарно, Освальд, – Эрна позволила себе едва заметную улыбку. – Человек несвободный не имеет возможности распоряжаться собой. Его жизнь полностью зависит от правил, установленных кем-то другим, а значит, ценность его жизни определяется кем-то другим. И она может оказаться низкой, например равной стоимости органов, которые можно продать.

– Свобода увеличивает стоимость жизни? – криво усмехнулся мастер, наблюдая за тем, как Эрна забавляется с пингом.

– Только свобода делает жизнь бесценной, – убежденно ответила девушка и показала Гарибальди сжатую в кулак руку. Не настоящую, но очень крепкую. Затем сдвинула в сторону инструменты и положила пинг на стол справа от себя.

– Но…

Однако Мегера еще не закончила.

– Продолжим. Мы уже поняли, что ты стал бы драться, окажись твоя жизнь в опасности, но стал бы ты сражаться за свободу?

На этот раз Освальд молчал гораздо дольше, напряженно размышляя над словами Эрны, а затем неопределенно пожал плечами:

– Ты меня подловила.

– Никто не находится с ответом, потому что никто не знает, что такое свобода.

– Неужели?

– Тогда ответь.

– Э-э… – Пинг-мастер откинулся на спинку кресла, вновь замолчал – и вновь надолго, – буравя девушку взглядом, после чего предположил: – Возможность делать то, что хочется?

– А если кому-то не понравится то, что хочется тебе?

– Да, да, я помню: «Свобода заканчивается там, где начинается свобода другого». Ты подловила меня сильнее, чем я ожидал.

– Нет.

– Нет?

– В действительности, этот вопрос всех ставит в тупик, – вздохнула Мегера. – Все знают, что есть свобода, но никто не в состоянии дать ей внятное определение. Что есть свобода? Много денег и ничего не делать? Возможность наплевать на соседей? Удовлетворение самых низменных желаний? Все вместе и ничего из этого? Что есть свобода? Стоит ли она жизни? Разве стоит жизни то, чего ты не понимаешь?

– Ты только что доказала, что стоит, – тихо ответил Гарибальди. – Ты все сказала правильно: у жизни нет ценности, если ею распоряжается кто-то другой, даже если он оценивает твою жизнь неимоверно высоко.

– Потому что он ее оценивает в своих интересах.

– Согласен, – кивнул Освальд. – Но почему люди не понимают свободу?

– Потому что она – Абсолют.

– И что?

– Это все объясняет, – пожала плечами девушка.

– Идеал?

– Выше, много выше… Абсолют – это нечто настолько естественное, что ты не способен дать ему определение. Нечто внутри тебя и снаружи, то, с чем ты рождаешься и потому способен осознать, лишь потеряв. Нечто, делающее нас людьми.

– Если это внутри, значит, ее не так уж просто отнять, – медленно произнес пинг-мастер.

– А ты молодец, – одобрила Эрна. – Все верно: отнять свободу намного сложнее, чем кажется, и потому вся история человечества заключается в попытках лишить нас ее. Сделать так, чтобы мы перестали быть свободными внутри. Сделать так, чтобы мы перестали чувствовать ее душой.

– Удалось?

– Пока нет.

– Но попытки не прекращаются?

– Не прекратятся.

Гарибальди помолчал, обдумывая услышанное, после чего осторожно спросил:

– И ты готова служить Абсолюту, который не понимает и никогда не поймет подавляющее большинство людей?

– Да, – подтвердила Мегера.

– Но зачем?

– Чтобы жизнь не превратилась в кредитную историю.

– Слишком сложно для меня.

– И тем не менее ты играешь в эту игру по собственной воле, – рассмеялась Эрна. – Сделав собственный выбор, как по-настоящему свободный человек.

– Я не делал выбор, – пожал плечами Освальд. – Чертов мир сделал его за меня.

– Но ты не отказался, хотя мог, и, вполне возможно, умрешь за свой идеал.

– Типун тебе на язык, ведьма, – Гарибальди отшатнулся. – Ты в своем уме?

– Я просто не могла не сказать, – рассмеялась Мегера. – Ты был таким серьезным.

– Я всегда серьезный.

– Ты приготовил то, что я просила?

– Разумеется, – пинг-мастер поднялся с кресла, достал из ящика стола тонкий коммуникатор в ярком розовом корпусе и протянул девушке. – Как договаривались.

Ценность человека определяется тем, что он умеет, и это универсальное определение, не зависящее от того, для себя он умеет или для своего владельца. Ценность безмозглого раба равна ценности безграмотного, ничего не умеющего свободного, только в первом случае они ничего не представляют в глазах хозяина, во втором – в глазах окружающих. Ценность Освальда Гарибальди зашкаливала за все разумные пределы, поскольку он не только устанавливал и ремонтировал пинги для пресыщенных горожан и матерых бандитов, но умел конструировать и собирать коммуникаторы любого уровня сложности и водил знакомство с надежными поставщиками, снабжающими его необходимым «железом».

В том числе – запрещенным.

– У тебя в руках прекрасный, неимоверно мощный коммуникатор, собранный из деталей со стертыми серийными номерами. Его мощности хватит, чтобы рассчитать полет на Луну, но уникальной твою машину делает нейроплата.

– Оригинальная? – тут же спросила Мегера.

– Тебе ведь нужно самое лучшее.

– Мне всегда нужно самое лучшее. И я всегда это получаю.

– Ты многому у него научилась.

– Вижу, у тебя приступ остроумия?

– Случайно с языка сорвалось, не обращай внимания, – Гарибальди вытащил из кармана черную коробочку и положил рядом с коммуникатором. – maNika. Взломан и подогнан под нейроплату.