Онлайн книга «Ярость»
|
* * * На пятом этаже, считая от поверхности, дежурный на пульте брезгливо всмотрелся в экран: – Слушай, что за машина притащилась? Бочкотара такая, будто привезли из прошлого века... – Где? – поинтересовался напарник вяло. – Вот, на третьем экране. Да не туда смотришь! – В самом деле... До чего армию довели. Дежурный сказал с беспокойством: – Но здесь не положено. Надо отогнать. – Да брось. Не видишь, в каком они виде? Явно напарника не дали, бедолага гнал машину пару суток в одиночку, а ему не то что поспать, но и отлить не давали! А сами все: давай-давай! А «Давай» в Москве... – Ничего, – буркнул дежурный, – здесь новый народился. Оба усмехнулись, их капитан и был тем, кто всегда покрикивал: «Давай-давай, ребята». На экранах было видно как водитель, грязный и с трехдневной щетиной молодой парень, стоял возле кабины, держась за дверцу и с наслаждением вдыхал не такой уж и чистый воздух, но после душной кабины, казавшийся райским. – Доверяют же такую бандуру салагам, – сказал напарник сочувствующе. – Черт, она загородила нам все здание, – сказал дежурный беспокойно. – Надо, чтобы отогнал! – Сейчас отгонит, – бросил напарник успокаивающе. – Деревня, что он понимает! Сейчас армия в самом деле рабоче-крестьянская... Из образованных да сытеньких москвичей в ней ни одного не отыщешь. * * * Дежурный все же сделал движение пойти проверить, только и делов, что позвонить да наорать на бедолагу, потянулся к кнопке вызова внешней охраны: автомат под рукой... и в это время стальная дверь, отгораживающая от мира, отпрыгнула, словно отстреленная гильза. Две пули ударили ему в голову. Он дернулся, успел увидеть сквозь вспышку, как нелепо взмахнул руками его напарник. На пульте загорелся огонек, требовательный голос сказал: – Так что у вас?.. Вы сказали, что какая-то машина... Один из десантников длинным прыжком перемахнул стол, на лету подхватил микрофон и сказал буднично: – Ложная тревога. – А-а-а, а что было? – Да своя машина, своя. Конец связи. – Что за лопухи, – буркнул голос, и связь оборвалась. – Быстрее! Убитых офицеров подхватили под руки, бегом проволокли по коридору. На расстоянии пяти шагов светились по обе стороны двери сенсорные пластины. По знаку старшего, офицеров разом вздернули, прижали их большие пальцы к чувствительным элементам. Машина долго изучала рисунок на пальцах, словно заметила отличия на мертвых, хотя и теплых еще пальцах. Показалось даже, что за дверью заскрежетало, то ли железные мозги пытались решить трудную задачу, то ли разболтался лазерный дисковод. Наконец щелкнуло, будто в замке провернули наконец ключ. Десантник толкнул дверь раньше, чем механический голос произнес: – Доступ разрешен. Они ворвались как буря. Пятеро на ходу вытаскивали видеокассеты, почти в прыжках вставили в щели, старший сорвал кожух, что-то сделал, на миг полыхнуло искрами, тут же он успокаивающе крикнул: – Все в порядке! Быстрее, отстаем по времени! * * * В главном зале, самом нижнем, огромном и защищенном от ударов мегатонных атомных бомб, от любой радиации, с запасами провизии на десять лет, полковник Давыдяк сказал озабоченно: – Что-то с внешней охраны вякнули по поводу чужой машины... – Проверь, – предложил майор Лысенков. – Да что проверять? Нет там никакой машины. Экраны светились ровным серебристым светом. Все восемь, краса и гордость, все по семнадцать дюймов по диагонали, зерно ноль двадцать пять, цвета такие, что можно фильмы смотреть, все восемь показывали пустой двор, пустые окрестности. Полковник предположил: – Лейтенант Чернов турнул, вот и убрались. Он строгий служака. – Да, не чета нынешним, которым все трын-трава. Но он продолжал хмуриться. Лысенков спросил дружески: – Что стряслось? Дома неприятности? – Дома у всех неприятности. Три месяца без жалованья... Но что-то мне не нравится на этих мониторах. – Что? – Не знаю. Мерещится что-то. – Если мерещится, перекрестись, – посоветовал Лысенков, – Все пройдет, как три бабки пошепчут. – Да? Но что-то не так. – Я ж говорю, перекрестись! Сейчас даже генералы на каждом шагу крестятся. Крестятся да «Отче наш» читают. – Да, им бы рясы вместо погон... А вон на том экране, видишь, бровка чуть повреждена. Посмотри? Лысенков всмотрелся. Зоркие глаза Давыдяка заметили такую мелочь, но когда везде разруха и разлад, то лишь чересчур свирепый служака будет добиваться, чтобы все блистало чистотой и порядком. – Ну и что? – спросил он, морщась. – А то, что я сегодня заставил ее поправить! И проследил, чтобы поправили! Лысенков не успел сказать, что это уже чересчур, вся страна в развале, а он наводит чистоту и такой порядок, что лишь в царской армии могло быть, или в сталинской, но Давыдяк уже потянулся к пульту, включил переговорное устройство: – Тревога! Тревога по всем отсекам. Немедленно... Издалека раздались выстрелы, вскрик. В распахнутую дверь было видно, как на том конце коридора показался бегущий человек, упал, а из-за поворота выскочили фигуры в пятнистых комбинезонах. Все трое разом выпустили очереди. Падая, оба офицера бросили руки на пульт, но у Лысенкова это была уже рука мертвеца. Замигали лампочки, вспыхнул сигнал тревоги. Десантники неслись, как снаряды из гранатомета, но перед самым входом в зал с двух сторон метнулись навстречу одна за другой тяжелые створки. Широкие пазы вошли один в другой так точно, что между ними не просунуть и волоса. Давыдяк откатился от пульта, в руках уже был пистолет. Огляделся, дверь закрыта. Из-за малого пульта следят с широко распахнутыми глазами Светлана и Лена, жены армейских офицеров, что работают дежурными. Под Лысенковым растекалась лужа крови, и Давыдяк не стал пытаться поднимать друга, с которым служил десять лет, не стал трясти и спрашивать, что с ним. Перекатившись через голову, он сорвал со стола трубку телефона: – Тревога!.. Нападение на центральный пульт!.. Женщины видели, как он отшвырнул трубку, связь прервана, затравлено огляделся: – Дверь их не задержит, быстро все под ту стену! Закройтесь столами. Светлана закричала в страхе: |