Книга Продолжение любви, страница 54 – Паола Стоун

— Ни один мужчина не может заменить мне удовольствия попрыгать в седле, — заявила чопорная Джейн, догоняя проворного серого скакуна.

— А если эти вещи совмещать?

— Ни за что на свете. С ними хлопот не оберешься.

— С мужчинами?

— Но не с лошадьми же! Лошади знай себе жуют овес. А мужчины? Ты сколько сил и времени тратишь на своего мужа? — Лиз заметно погрустнела. — Вот видишь. Он же у тебя ребенок. Избалованный ребенок.

— Джейн, ты не знаешь… Я каждый день, прожитый с ним, стараюсь продлить…

— Иногда мы думаем, что живем с кем‑то, а на самом деле живем одни.

— Когда наступит действительное одиночество, мы поймем разницу!

— Лиз, посмотри на меня, я — одинокая женщина, но мне хорошо и спокойно.

— Да, ты права, лучше не иметь, чтобы не терять, но я имею. И не хочу потерять.

— Ты уверена, что имеешь?

— Да.

— Лиз, прости, если сделаю тебе больно, но у девицы, с которой я вчера видела Дэйва, была такая физиономия, будто имеет она, а не ты.

— В молодости так бывает.

— Ты ее знаешь?

— Да. Думаю, это была дочь Нортона. Помнишь Филиппа, скрипача?

— Конечно. Этакий мямля. У него еще жена — фурия.

— Бывшая. Она мать девочки.

— Этой малолетней шлюшки?!

— Джейн, она самая обычная девочка, трогательное существо. Я ей по‑своему благодарна.

— Она не понимает, что делает.

— Мы все не понимаем, что делаем, Джейн. Она, не желая того, взяла на себя часть моей работы.

— Как ты можешь так спокойно относиться к подобным вещам?

— Просто там, — Лиз указала на испещренное тяжелыми белыми облаками небо, — будет все равно, кто из нас играл какую роль, там останется только настоящее. — Она натянула поводья, и озадаченная Джейн едва поспевала, чтобы не упускать из виду роскошный хвост Остина.

* * *

Закрыв за собой дверь кабинета, Лиз сделала несколько шагов и машинально опустилась в прохладное кресло. Ее глаза упирались в пустоту. Проходившая мимо девушка в голубом медицинском халате остановилась возле нее.

— Вам нехорошо, леди? Может, успокоительное? — спросила она.

— Нет, спасибо… Где у вас здесь, я забыла, выход?

— По коридору направо.

Лиз встала и, не поднимая головы, двинулась в указанную сторону. Ее хлестнуло по лицу ветками разлапистого дерева в кадке — она пошла прямее.

Ключ никак не хотел попадать в замок зажигания. Лиз положила руки на руль и опустила на них голову. Шум ближайшей к стоянке улицы постепенно наполнял мысли равнодушной чепухой. Когда в соседней машине сработала сигнализация, Лиз решила, что впечатлений окружающего мира уже достаточно для следующей попытки. «У меня руки старухи», — подумала она, глядя на сеточку вен и коротко остриженные ногти. «Не отчаивайся», — ответил ей «меркури» тихим шипением мотора.

При въезде в Челси она чуть не врезалась в автобус. Многочисленные пассажиры обоих ярусов дружно направили в нее стрелы своих недоброжелательных взглядов, их водитель пожурил рассеянную автомобилистку длинным сигналом, заглушившим скрежет тормозов. Зажегся красный. Лиз остановила машину и с ненавистью уставилась на пешеходов: бегут себе, сами не понимают куда. Какая беспросветная глупость, эта повседневная жизнь! Мы расписываем себе каждый день, спешим куда‑то, чего‑то постоянно хотим, а в результате все равно недовольны, постоянно недовольны. И вот кто‑то решает сверху, что хватит, такому‑то и такому‑то составлять план на завтра больше не надо, и мы понимаем, что, в сущности, нам было нужно только жить, дышать, видеть и чувствовать, просто что‑то чувствовать, все равно что.

Хотя нет… Вот они торопятся выполнить свой суточный план: выбритые до ссадин менеджеры, заросшие художники, студентки в юбочках короче некуда, бизнес‑леди — до середины колена, бальзаковские дамы — до середины икры — и не знают никакого трагизма, обходят стороной бермудский треугольник, в котором она барахталась более двадцати лет, дыша воздухом, пропитанным соленой, обжигающей глотку водой. И только посмей кто‑нибудь из них, бегущих по суше, протянуть ей руку помощи!.. Она ответила бы взглядом, полным такого презрения… Лиз вздрогнула: в стекло ее машины стучали.

— Вы заснули?

Горел зеленый, по‑видимому, давно. Поток машин раздваивался сзади, объезжая ее «меркури» и соединялся в нескольких метрах от бампера.

Дэвид был дома. Лиз чувствовала его присутствие безошибочно. Для этого ей достаточно было переступить порог. Она поднялась наверх, в его любимую овальную комнату, выдержанную в бежевых тонах. Оторвавшись от телевизора, он изучающе оглядел жену. Ее нервозность не обещала ничего хорошего.

— Ты замечательно выглядишь. Этот костюм тебе к лицу.

— Полагаю, что выгляжу я просто ужасно.

— Тогда посмотри назад.

На журнальном столике стоял букет ее любимых маргариток, но это, кажется, только еще больше расстроило ее.

— Дэвид, нам нужно поговорить, выключи, пожалуйста, этот дурацкий фильм.

— Я не в лучшей форме для серьезных разговоров. — Он взял пульт в знак согласия, но, подумав, всего лишь переключил канал. — Представляешь, эти негодяи признали лучшей Энн. Ты же слышала, как она играет, она не понимает ничего в Шопене. Это все равно, что на скорость обводить трафареты и говорить, что рисуешь.

— Тебя это расстраивает?

— Скорее возмущает. Ты говорила с Ником по поводу концертов в Париже?

— Я не успела, Дэйв. Признаться, у меня были дела поважнее.

— Навещала доктора Лейка?

— Как ты догадался!

— От тебя пахнет больницей.

— Скоро тебе придется смириться с этим запахом.

— Кто это решил распоряжаться моими внутренностями?

— Если ты не умеешь этого делать, придется стараться другим. — Лиз стояла напротив него нависшим укором.

— Было бы странно, если бы это делал я сам.

— Дэвид, три года назад еще можно было что‑то изменить. Если бы не твое отношение к своему здоровью, не эти круглосуточные репетиции, не сигары через каждые десять минут, не посиделки с Джоном, не…

— Лиз, все было бы так, как оно есть сейчас. Точно так же.

— Ты даже не спросишь у меня, как оно есть сейчас. Ты что, все знаешь? Да, конечно, ты всеведущ, ты всегда знаешь все лучше других!

— Не стоит нервничать. Лиз, я не хочу, чтобы ты нервничала. — Он усадил жену на диван, сел рядом и обнял за плечи, касаясь губами ее волос. — Ну что там тебе наговорил Лейк? Я старая развалина? Пора на свалку?