Онлайн книга «Тимофей: блокнот. Ирка: скетчбук»
|
Ну и дурак. Больно надо. * * * Скоро, совсем скоро кончится зима. Лёд на реке растаял – ледохода не было, я опять всё пропустила. Несколько дней не была на реке, некогда было – и чистая вода. Иногда по ней отдельные льдины плывут. Красивые. Рисование моё кончилось. Пыталась ещё – никак. Только и осталось, что четыре моста. Пробовала ещё – получается специальное, не то. Будто учебный рисунок. Не нравится. Надоело. Всё-таки Ван Гога из меня не вышло. Я даже убрала тушь подальше, занялась геометрией и алгеброй. Сижу четвёртый час; зато уже почти всё, за неделю догнала. Хорошо. Вдруг звонит телефон. Кто это? Пашка?!. – Ир, – говорит он и молчит. А потом говорит ещё: – Ирка, ты дома? – Ну, дома, – говорю я. – Можешь мне помочь? – Могу. Конечно. Не скажу же я ему «нет». – В моём столе, в ящике, лежит паспорт. Можешь мне его привезти? У меня будто камень повернулся в животе. Такой, остроугольный. Зачем ему паспорт? Что случилось?!. – Нашла? Я открываю ящик стола. Этого никогда, ни за что нельзя делать; но ведь он сам попросил! Всё равно кажется, что я преступник. …В ящике лежит фотография. Чёрно-белая. Она уходила и обернулась, девушка. Спина и профиль. Красивая фотография. – Ну? Нашла?!. – торопит Пашка. Под фотографией куча бумажек; да, вот и паспорт. – Нашла. – Я тебе пришлю адрес. Привезёшь? Сможешь? – Что случилось? Ты где? Паш! – Я в полиции. Ну, чего ты, всё нормально; просто до выяснения личности… Привезёшь паспорт – сразу отпустят. Поняла? Маме не говори! Гудки. Я смотрю на фотографию. Красивая девушка; серьёзное лицо, не улыбается. Пашке не понравится, что я её видела. Я переворачиваю фотографию лицом вниз. Так; теперь нужно как-то сбежать из дома. – Ма! Мне Тоня звонила, мы проект вместе делаем. Я к ней забегу, ладно? – Надолго? – Часа на два. – Ну, смотри, не засиживайтесь! Я хватаю куртку и проездной, выскакиваю из дома. Ехать далеко, посмотрела в гугл-картах. Начинается дождь, надо было с капюшоном куртку надеть! А зонтов я не признаю. Ладно, всё это не страшно. Что там может быть? За что его в полицию? Пил пиво в общественном месте. Мог? Мог. У нас так старшеклассников загребли как-то. Что ещё? Ну, не вор же он! Может, ошибка. Может, на кого-то похож! Почему так медленно едет это метро?!. Какой жуткий район! Темно и грязно, я путаюсь, иду по нужной улице в другую сторону… А Пашка ждёт! Его хоть не бьют там? Вот! Наверное, это оно. Проходная. Турникет. Человек в фуражке. – Это полиция? – на всякий случай спросила я. Хотя и так ясно. – Да. – Я… Я паспорт принесла. Мой брат у вас, – говорю я. – Как передать? Он ничего не отвечает, звонит по телефону, что-то бурчит неразборчиво. Он меня вообще слышал, нет? Паспорт в кармане оказался влажным, промок. Что, обложку трудно купить?!. Вот когда у меня будет паспорт, сразу куплю! Какую-нибудь красивую, или смешную. С котиками. Только не с Ван Гогом. Вошёл полицейский в фуражке. – Давайте паспорт. – А вы его отпустите? – спрашиваю я. – Он не виноват! Откуда я знаю, виноват он или нет. Что я несу вообще! – Разберёмся. Если не виноват, значит, отпустим. Идите. – Я без брата никуда не уйду! – говорю зачем-то я. Он берёт меня за руку и выводит с проходной на улицу; потом молча уходит. С паспортом. Что мне делать? Ждать? Или что?!. Я всё сделала, паспорт принесла. А они ему отдадут?!. Может, наврать, что у нас мама журналист? Или ещё хуже будет?!. Дождь превращается в настоящий ливень. Это в феврале! Что за дурацкая погода! Меня трясёт; но теперь можно сказать, что от холода. Просто жду. Хорошо, телефон можно перевести в режим ожидания. А человека можно? Чтобы ничего не чувствовать? Сколько времени прошло? Час, два? Или пятнадцать минут? Им и дела до меня нет, чего я здесь стою! …Наконец появляется Пашка с полицейским. Что это у него, синяк? Или грязь просто? – Сестра? – спрашивает полицейский. – Сестра, – Пашка кивает. – Чего родители не приехали? – Мама после операции, – говорю я. – Я же говорил, – бурчит Пашка. – Смотрите, не заболейте, – вдруг говорит полицейский. Пашка отстёгивает капюшон от своей куртки и надевает мне на голову. Бесполезно, всё равно мокрая голова. Капюшон пахнет Пашкой. * * * Мы едем в метро и молчим. И дома тоже молчим; мама ничего не спросила: Пашка вечно бегает по делам. А он только пошёл в ванную и долго, долго умывался там. Точно, нет никакого синяка, просто грязь. А я уже вздумала его жалеть. Надо же, обычный вечер. Будто ничего не было. …И тут звонит соседка. Она глуховата, поэтому кричит в трубку так, что нам слышно: – Твоего-то в милицию забрали! По телевизору видела! Да! – Что вы, – говорит мама, – в какую милицию! Вот он сидит, дома! Но Пашка всё же раскалывается: да, был в милиции. – Что случилось? – Из-за Чеснокова. Вы же знаете? Папа кивает. – Подставили его, понимаешь! Он лучший учитель в школе! Видимо, чьего-то сына не взял в маткласс. И потом так подстроили, что ему деньги спонсоры принесли, на математический лагерь. Ну и повязали, будто взятка. – Подожди, это ваш Чесноков? Пётр Евгеньич? – Ну, конечно! – Я слышала, конечно, что скандал с Чесноковым, но не думала, что это ваш! С ума сойти… – Ну и вот, – объясняет Пашка, – мы митинг устроили, чтобы его отпустили. Что мы за него! Что мы не верим!.. И тут меня спрашивают: документы. А документов и нет. Ну, забрали до выяснения личности. – Ужас. Вот так просто в милицию забрали! И как отпустили?!. – Меня Ирка спасла, – говорит вдруг Пашка. Ну вот, а я думала, он не скажет. Вот, значит, как: Пашка мой ни в чём не виноват, это они Чеснокова отбивали. А мой брат даже герой, можно сказать. |