Книга Время океана, страница 50 – Эль Реми

— Он вам не говорил? — спросила Ханна.

— Старался уберечь их от этого, но, видит бог, уже поздно, — пролепетал я и откинулся на спинку дивана.

— Извини, — хихикнула мама. — Рано или поздно это бы вскрылось.

Она приняла расслабленную позу, закинув руку на плечо папе, а он сложил ногу на ногу и стал рассматривать Алессу.

— А вам сколько лет? Откуда вы? — спросил отец. — Вы двое похожи. Брат и сестра?

— Мы близнецы, — ответил Марио, — из Сиэтла. Нам по восемнадцать лет.

Его ответы были четкие и короткие. Марьен был аскетичен даже в душевном семейном разговоре.

— Ты такая хорошенькая, — восхитилась мама, глядя на Лисс. — Прямо куколка! Говори честно: Киллиан пристает к тебе?

Я закатил глаза. Знала бы моя матушка, кто на самом деле к кому пристает. Лисс засмеялась, немного смутившись.

— Нет! Он требовательный и сухой, на нежности у нас не остается времени.

Хилл пожала плечами, а Ханна хитро сощурила глаза и ухмыльнулась.

— На то и создана ночь, дорогуша.

Алесса опешила, пряча глаза и явно потеряв желание разговаривать. Так происходит всегда, когда кто-то задевает хотя бы отдаленно соприкасающиеся темы с ее сумеречным расстройством. Она стала нервно теребить пояс на джинсах, поджав губы.

Я, как обычно, решил помочь ей, сменив тему.

— Откуда у вас взялся спортивный «мерседес»? — вздохнул я. — Увидел его у вас в инстаграме.

— У твоего отца наступил «menoporsche», — сказала мама.

— Мено-что?

— «Менопорш», английский фразеологизм. Это когда мужчина в среднем возрасте начинает бояться старости, из-за этого покупает спортивный автомобиль и флиртует с молоденькими девочками, чтобы почувствовать себя моложе.

— Папа флиртует с молоденькими девочками? — удивленно спросил я.

— Он с ними — да, а они с ним — нет, — засмеялась мама.

— Ты не боишься, что у папы будут любовницы? — сконфуженно спросил я.

Ханна помотала головой.

— Любовницы — это же как туалет. К ним просто ходят справить нужду. Я что, должна бояться нужника?

Что-то в моих родителях было воистину специфическое, выдающее их странности с головой. Оставалось только надеяться, что это не передалось мне генетически.

— Хилл, — шепнул я рядом сидящей Алессе, которая улыбалась, глядя на мою маму; я коснулся ее пальцев рукой. — Я такой же чокнутый?

Она подняла на меня глаза, отвлекшись от мамы.

— Нет, конечно, — ухмыльнулась она. — Ты гораздо хуже, если связался со мной.

Ее озорной взгляд невольно вызвал у меня искреннее негодование. Мама приняла чрезвычайно самоуверенный вид, откинув густые волосы на спину и сложив ногу на ногу, словно пришла давать интервью в известнее шоу. Улыбка отчего-то к ней располагала, и я видел, что даже Марьен проникся к моей маме, с интересом рассматривая ее.

— А ты, Марио, — обратилась Ханна к Марьену, — значит, талантливый творец?

— Пианист, художник и скульптор, — абсолютно обыденно произнес Марио.

— Та-а-ак, — протянула Ханна. — Да ты юное дарование? Знаешь, мои близкие друзья имеют дело с Европейским университетом искусств в Лондоне. Могу им предложить рассмотреть тебя.

Марио улыбнулся ей слегка усталой и благодарной улыбкой, выдавленной из вежливости. Мимику всей семьи Хилл я уже изучил очень хорошо.

— Спасибо, но я пока не рассматриваю варианты за пределами Гавайев. Хотя я метил в то заведение, у вас зоркий глаз, миссис Кастеллан.

— Что, вынужден за сестричкой присматривать? — Хоть мама и спросила это обычным голосом, я усмотрел усмешку в ее реплике. — За ней уже хорошо приглядывает Киллиан.

Мне стало неловко.

Через несколько минут пришел Матте и сказал, что «трансфер подан». Алесса и Марио попрощались с моими родителями, поочередно обнявшись с ними. Я сказал, что подойду позже, чтобы тоже проститься с мамой и папой. Мы обнялись, а после Ханна посмотрела мне в глаза, очень пристально и строго.

— Мой карамельный мальчик, — обратилась она ко мне, — значит, на эту Алессу Хилл ты и положил глаз?

— Откуда такие мысли? — нахмурился я.

— Во-первых, ты бы не привел ее знакомить с нами просто так. Во-вторых, я видел, как ты улыбаешься ей и как она улыбается тебе в ответ, — сказал папа, подмигнув мне. И как вы почти держались за руки.

Я тяжело вздохнул.

— И это сразу по-вашему «положил глаз»?

— Я тебя знаю как облупленного, — заговорил Эрвин снова. — Ты заботливый и внимательный парень, такой же классный, как я. А эту девочку ты опекаешь. Кстати, она открытая и честная, полная противоположность твоей мамуле.

Мама пихнула папу в плечо, а он ухмыльнулся.

— Задумайся, — подытожила мама. — Я убью твою невестку, если она не будет хорошим человеком, как ты. А то знаю, как эти выдры вешаются на твою внешность и милый характер… Найди достойную. Твоя Алесса — результат того, что ты мыслишь в нужном направлении, уже неплохо.

Все как обычно: совершенно все видят, что происходит, кроме меня. Каждая собака знает, что мне нужно и что я должен делать с Алессой. Круть. Когда очередь дойдет до меня?

* * *

Стало совсем темно. Небо черное, безоблачное и звездное. К нему тянулись верхушки секвой и сосен с белыми прожилками снега на ветвях. Наша дорога тянулась вдоль леса, пустая и погруженная во тьму, лишь освещаемая фарами автобуса. У окна машины сидел Себастиан, откинувшись на спину и рассматривая небо; на его плече уснул Марьен, прижавшись к его боку. Спереди устроилась Стелла, задремав, а рядом с ней, обняв шарф, сопел Маттиас. Мы все были вымотанные после тренировок и расслабленные после горячих ванн, у каждого рядом стояли полупустые стаканчики от какао или глинтвейна. Алесса сидела у окна, сонными глазами всматриваясь в звезды. Ее голова лежала на моем плече, а я, приобняв Хилл, почти засыпал.

Мы ехали в тишине и спокойствии, слушая лишь гудение мотора. Пахло шоколадом, снегом и морозом.

— Что это? — спросила Хилл.

Я, Себастиан и Алесса, единственные, кто не спал внутри, кроме водителя, глянули на небо. Его словно расколола пополам легкая светящаяся линия, огибаемая вокруг перламутровыми разноцветными волнами, как от северного сияния. Она шла от самого горизонта и наверх, яркая и блестящая.

Мне уже доводилось видеть такую красоту.

— Не похоже на северное сияние, — пробормотал Салливан.

— Это что? — спросила полностью пораженная Алесса.

— Это «Стив», — с усмешкой ответил я. — Сильное повышение скорости теплового излучения. Красивый феномен, как и северное сияние. Правда, в Финляндии его нечасто увидишь.