Онлайн книга «Последняя любовь Скарлетт»
|
А Ретт, будто бы и не замечая этого, продолжал все тем же тоном: – Мы с тобой выяснили, что я – ненормальный человек… Сказал – и вопросительно посмотрел на нее – мол, так ведь?.. Ты ведь это хотела мне сказать?.. Скарлетт, стараясь не смотреть ни на горностая, ни на Ретта, произнесла тихо: – Извини, но я этого не говорила… Он откинулся назад и внимательно посмотрел в ее лицо, будто рассматривал Скарлетт в перевернутый бинокль, – такая она была маленькая, далекая, чужая… Так, во всяком случае, в этот момент показалось самой Скарлетт. – То есть… – Я не говорила, что ты – ненормальный человек, – ответила Скарлетт твердо, – мы с тобой не выясняли этого… Ретт пожал плечами. – Знаешь что, – сказал он, – мало того, что ты не находишь в себе мужества признаться, что подглядывала за мной, так ты еще и отказываешься от того, что сказала буквально несколько минут назад… Да, действительно, Скарлетт в своей извечной запальчивости уже забыла о неосторожно вылетевшем слове: «Нормальный человек никогда не станет запираться в своем кабинете только для того, чтобы заниматься каким-то мелким грызуном…» Скарлетт сконфуженно замолчала – да, он поймал ее на слове. Он, как и всегда, прав – чего же еще… А Ретт продолжал все также уверенно, твердо чеканя каждое слово: – Да, действительно, мне очень нравится это милое животное… Когда я с ним, то нахожу в этом отдохновение… Скарлетт, подняв глаза на мужа, робко спросила: – Стало быть, когда ты вместе со мной, ты этого самого отдохновения… не находишь?.. Ретт пожал плечами. – Стало быть, нет… Скарлетт едва не расплакалась. Она специально шла к нему в кабинет, чтобы сказать что любит и в лишний раз убедиться, что любима… Она хотела быть понятой и услышанной… А он, такой неоправданно жестокий, еще упрекает ее в том, что, будто бы, от нее, Скарлетт, нет ничего, кроме усталости?.. О Боже… Скарлетт едва не расплакалась от этих мыслей… Она никогда не могла подумать, что Ретт сможет поступить с ней столь жестоко… Ретт, с минуту помолчав, произнес: – Да, Скарлетт, я пытался найти покой рядом с тобой… Но, извини, я никак не могу этого сделать… Та, подняв на своего мужа полные слез глаза, спросила: – Но почему же?.. – Ты все время изводишь меня своими придирками, ты изводишь меня тем, что всякий раз объясняешь, что я должен сделать, а чего – нет… Неожиданно она подумала: «А ведь раньше он не был таким… Он был уравновешен, спокоен и ласков… Нет, это случилось только после того, как в нашем доме появилась эта облезлая крыса…» Едва слышно всхлипнув, Скарлетт произнесла: – Ты очень изменился, Ретт… Тот пожал плечами. – Люди, знаешь ли, меняются… Особенно – с возрастом. – Но ты изменился просто до неузнаваемости… Знаешь, – продолжала она, – иногда я смотрю на тебя, слушаю тебя, и мне все время кажется, что передо мной – не тот самый Ретт Батлер, которого я так любила, а какой-то совершенно другой человек, которого я никогда раньше не видела, которого я не знала… Совершенно незнакомый мне человек… Ретт слушал ее с полуулыбкой. – Раньше?.. Скарлетт едва заметно кивнула. – Да… – Когда это – раньше?.. Минуту помедлив, она ответила: – Совсем недавно… Ретт, однако, поспешил уточнить: – Раньше – это когда: год, два, три… Сорок лет назад?.. И тут, совершенно неожиданно для себя, Скарлетт ответила: – Наверное, с месяц… Ретт удивился: – С месяц?.. Скарлетт, кивнув, произнесла: – Наверное… Может быть, больше, может быть, меньше… Ты же знаешь, я никогда не занималась скрупулезными подсчетами… Немного помедлив, будто бы что-то обдумывая, Ретт спросил: – А почему месяц?.. Скарлетт немного замялась. – С тех пор, как у нас в доме завелся этот зверек, – произнесла она, немного помедлив, – ты стал как будто бы сам не свой… Будто бы тебя кто-то подменил… Да, Ретт, ты ничем больше не интересуешься – ты забросил даже свой любимый антиквариат… Ретт прищурился. – Знаешь что… – Он на минуту замолчал, а потом, поднявшись, начал взад-вперед расхаживать по кабинету. – Да, в чем-то ты и права… Я действительно изменился. Как, впрочем, и ты, – поспешно добавил он. – Но ты совершенно неправа, когда говоришь, что меня будто бы ничего не интересует… Скарлетт заметила: – Ничего, кроме этого дурацкого горностая… – Возможно. Но для меня этот зверек теперь заменяет целый мир… Ведь это тоже своего рода искусство… – задумчиво ответил Ретт. – Да, Скарлетт, раньше, когда я был молод, то часто задавал себе один и тот же вопрос… Голос Ретта зазвучал неожиданно мягко. – Какой же?.. Он продолжал: – Ну, например, не дай Бог, случись в нашем доме пожар… Что бы я бросился спасать в первую очередь?.. Скарлетт, не задумываясь, ответила: – Свои картины… Ретт медленно покачал головой. – Нет, ты неправа… Хотя, – спохватился он, – хотя, может быть раньше, я действительно бы бросился спасать свои гравюры, свою живопись, свои эстампы… Но это – раньше. А теперь… Скарлетт почему-то насторожилась. – Что – теперь?.. – Теперь мне кажется, что все это яйца выеденного не стоит… Я думаю, что, будь даже в моем доме знаменитая «Дама с горностаем» Леонардо, я бы наверняка бросился бы спасать этого зверька, – он бросил нежный взгляд в сторону грызуна, – а не картину… Скарлетт просто не верила своим ушам… Неужели это говорит Ретт – тот самый изощренный ценитель и знаток изящных искусств?.. Он, Ретт Батлер, бросился бы спасать из огня какого-то облезлого хомяка?.. (Скарлетт почему-то в последнее время мысленно постоянно обзывала горностая хомяком – так он был ей неприятен.) Да, она не ошиблась – Ретт действительно изменился… Притом – далеко не в лучшую сторону. Внимательно посмотрев на своего мужа, она спросила его: |