Онлайн книга «Три церкви»
|
– Когда приезжает Эрик? – Завтра. – Хорошо. Никогда не буду звонить. – Спасибо, – сказала Анна. – Не стоит. Аристакес ушел. Ему было так тоскливо, так тоскливо!.. ЗАЧЕМ Я ЖИВУ? – вдруг подумал он, когда спускался по лестнице. Но ответа не нашел. Он не знал, что старая собака во дворе заскулила и потом испустила дух. Кошка же, прижавшаяся к мокрому дереву, мяукая, затрусила прочь и скрылась в подъезде… А потом Анна развелась. Аристакес тогда уже был разведен. И Аристакес и Анна встретились несколько раз опять. «Ну и что? – думал Аристакес. – Мы оба люди свободные, разведенные…» И ему казалось, что у него теперь настроение всегда будет отличное, веселое, светлое, искрящееся. Как в тот день, когда солнце пробивалось сквозь полосы жалюзи, и на журнальном столике были две чашки с выпитым кофе, ваза с яблоками, виноградом и еще пепельница. Он включил музыку, сел в кресло напротив нее и закурил. Каждый раз, когда они встречались взглядом, они улыбались и смеялись. Сердце у обоих все еще бешено колотилось, и оба, как всегда, после любви почувствовали страшный голод. Она дала ему яблоко, он ей – гроздь винограда. Он жадно откусывал яблоко и так же жадно затягивал в легкие сигаретный дым. Они опять посмотрели друг на друга и опять рассмеялись. – Мы точно сумасшедшие, – сказала Анна, отправляя в рот очередную виноградину. – Это точно. Но, согласись, было здорово. – Еще бы! Только я знаю, что мы извращенцы. Он опять откусил яблоко: – Не спорю, хотя знаешь ли, все относительно. Мне очень понравилось. – Мне тоже, – сказала Анна и как-то очень счастливо посмотрела на него. – Такого у нас еще не было. – Да, не было. Тебе действительно было хорошо? – снова спросил Аристакес. – Да. Очень. Они помолчали. Потом она встала и начала ходить из одного угла комнаты в другой, время от времени подходя к столику, чтоб взять очередную виноградину. И Аристакес почему-то тогда подумал: «Вот сейчас она и скажет…» Анна посмотрела на него, улыбнулась, все еще весело, но уже с каким-то легким налетом грусти: – Но это все надо прекращать… – Согласен, – ответил он. – Так продолжаться больше не может. – И я об этом. – Анна опять улыбнулась. – Я так рада, что ты так спокойно воспринял то, что я только что сказала! – Собственно говоря, куда я денусь? Просто на самом деле надо прекращать. Чем раньше мы прекратим, тем нам легче будет жить. – Согласна. Обожаю тебя, когда ты такой хороший! – Спасибо. – Как же мы решим? – Думаю, мы уже решили: не писать эсэмэс, не звонить друг другу. – А секс? – спросил он. – Ты искушаешь меня, – рассмеялась она, и он рассмеялся вместе с ней. – А что секс? – Ну, будет у нас секс? – Сам посуди, дорогой, если мы оставим секс, что же тогда мы прекращаем? – Логично. – Ведь дело не в эсэмэсках и звонках. – Да, ты права. – Так что же мы решили? – То, что ты сказала. – Прекращаем? – Да. – Ты этого хочешь? – Нет, но я согласен с тобой, потому что это единственный выход. – Вот я тоже об этом думаю. – А ты сама-то хочешь, чтоб прекратили? – спросил он. Она ответила: – Нет, не хочу. Но иначе нельзя. Мы погубим друг друга. – Ты права. И мы уже решили. – Да. Решили… Господи, как же я хочу тебя! Она подошла к нему и поцеловала смачно в губы. – Я хочу тебя! – прошептал он ей на ухо. Потом они оделись, он опять покурил, и она ушла, спросив только напоследок: – Так мы решили? – Конечно, – ответил он, улыбнувшись. – Мы же взрослые люди… – Правильно. Анна ушла, и он подумал, что ему теперь с этим жить… И с этим теперь нужно будет справиться… Он подумал, что будет очень трудно. «Зачем жить?» – размышлял он. В последний же раз Аристакес встретил Анну в декабре, случайно, на улице, недалеко от Оперы. Они поцеловались, и она сообщила, что едет в Англию. Аристакес вздохнул. Анна была весела и жизнерадостна, как всегда. Ее жизнерадостность являлась одной из причин ее успеха у парней, потому что все они были почему-то грустными, все были поэтами в душе. – Что ты там будешь делать? – спросил Аристакес. Он был небрит и казался каким-то черным – решил вообще не бриться до Нового года. Анна улыбнулась: – Для меня найдут работу. У меня там тетя. – Понятно. Возвращаться не собираешься? – В этот ад? – Анна широко раскрыла и без того огромные глаза. – Нет уж, спасибо! Я устала! – Завидую тебе черной завистью! – Есть чему, правда? Проехал троллейбус и застрял на повороте. Штанги не сорвало – значит, электричество вырубилось. Люди высыпали из троллейбуса и стали толкать его к остановке, которая была, к счастью, близко. Аристакесу это показалось смешным, потому что троллейбус был огромным по сравнению с людьми. – Кого-нибудь видишь, слышишь? – задала она всегдашний вопрос бывших одноклассников. – Нет, – ответил Аристакес. – А ты? – Только Эрик иногда пишет. Он уехал в Америку. – Знаю. Он приходил попрощаться со мной. – Представляю его лицо. Все еще любит? – Да. Он вздыхал так, что цветы, которые он мне принес, завяли на следующий же день. – Цветы были несвежие, – предположил Аристакес, но Анна покачала головой. Она была без шапки, в очках с толстой оправой. – Нет. Просто Эрик слишком много вздыхал, – сказала она. – Может быть. Анна спросила, не пригласит ли Аристакес ее в кафе, но тот ответил, что у него нет денег. С некоторых пор он приучил себя не смущаться от того, что у него хронически нет денег. Они помолчали, потом Аристакес спросил: – Теперь у тебя период прощаний, пожеланий и визитов? – Да, – ответила Анна. – Я как раз иду к Нелли. Пойдешь со мной? – Да. А как она, не знаешь? – Нет. Она взяла его под руку, и они пошли. Лед сковал панцирем тротуары, и никто не мог с этим бороться: не было соли. В городе не было соли! По радио советовали гражданам купить новую обувь, чтоб избежать падений. Но люди не могли купить новую обувь – она стоила очень дорого, и, несмотря на то что все ходили не по тротуару, а по проезжей части, падений нельзя было избежать. Анна и Аристакес шли и видели, как падают люди. Упавшим помогали подняться, следовал длинный поток ругательств в адрес президента, и, если упавшим оказывался мужчина, его претензии чаще всего перескакивали с личности президента на личность его матушки. Интересно, подумал Аристакес, знает ли президент, что каждое падение приводит к маленькому антиправительственному митингу? И еще он думал об Анне, которая сейчас шла рядом с ним и которую он хотел спросить кое о чем, но так и не спросил. Он чувствовал, что очень любит ее. Анна была в длинной шубе… |