Книга Парящая для дракона. Книга 2, страница 39 – Марина Эльденберт

На этой мысли я заворачиваюсь в одеяло (тоже непонятно зачем), поднимаюсь и иду в душ. Мне нужно в душ, чтобы что-нибудь не разбить! Потому что позвонить Бену (или даже написать) по-быстрому не получится. А очень хочется! Мне очень хочется сказать ему все, что я думаю вот прямо сейчас!

Ладно, я могу подождать.

По крайней мере, пока не куплю себе новый самый дешевый смартфон.

А после этого…

Я резким рывком распахиваю дверь и замираю на пороге: в ванной парит, зеркало запотело, напротив него стоит Бен.

И он тоже абсолютно голый.

Все мысли вылетают у меня из головы. Впрочем, не уверена, что они там были минуту назад, или сколько там времени прошло, когда я зашла в ванную?

— Доброе утро, — сообщает он.

А я вылетаю из ванной раньше, чем успеваю вдохнуть. В спальне это тоже не получается, у меня перед глазами стоит пар из душевой кабины и рельефные мышцы. И, скажем так, не только рельефные и не только мышцы. Кое-что пониже тоже. Кое-что… таких внушительных размеров. И задница. Задница у него просто потрясающая.

Потрясающе!

Я беременна от Торна, и я рассматриваю задницу Бена.

Думаю о том, какая она потрясающая.

Даже думать не хочу о том, что будет дальше!

— Ты так быстро убежала, что я даже не успел спросить, что ты будешь на завтрак, — сообщает он. К счастью, сейчас у него на бедрах полотенце.

— Ты где ночевал? — уточняю я.

— С Гринни на диване. Полночи отплевывался от шерсти, так что цени.

— Ценить — что? — интересуюсь я.

— То, что я не стал посягать на твою честь. К слову, очень хотелось.

То, что ему хотелось, я даже не сомневаюсь. Особенно учитывая, что это «хотелось» под полотенцем до сих пор выпирает.

— Бен, может тебе еще раз в душ сходить? — спрашиваю, сложив руки на груди. Понимаю, что одеяло ползет вниз, едва успеваю его подхватить, а он откровенно хохочет. Просто ржет, как дрангхатри, парнокопытное, чтоб его!

— Ты всерьез считаешь, что это допустимо?! — Я смотрю ему прямо в глаза. — Вот то, что ты сейчас творишь?

— Учитывая, что я тебя раздел и засунул под теплое одеяло, чтобы ты не простыла — да. Я считаю, что это допустимо. Так что переставай строить из себя женщину из прошлого века, и скажи мне уже, что ты хочешь на завтрак.

— Рогалики, — сообщаю раньше, чем успеваю себя остановить. — И кофе.

— Рогалики с чем?

— С сыром и ломтиками фруктов.

— Ладно, разберемся.

Бен выходит, оставив меня одну, а я глубоко вздыхаю и опускаюсь на кровать. Это больше похоже на помешательство — как вообще такое возможно? Мне снятся сны про Торна, а реагирую я на Бена. Причем реагирую весьма однозначно. Даже под одеяло не надо заглядывать, чтобы понять, что соски стали тугими, и что до безумия хочется к ним прикоснуться. Мне вообще хочется секса.

Просто до одури. Это нормально?

Будь я просто беременна, то есть не от Торна, я могла бы сходить в женскую консультацию и помимо всяких обследований задать этот вопрос, но я не могу. Спрашивать у Бена, нормально ли это… ну нет, к такому жизнь меня не готовила, и я вообще как-то даже не представляю, чем это закончится.

Поэтому иду в душ, на всякий случай захватив с собой одежду, и дверь запираю изнутри. Захожу в душевую кабину, стараясь не думать о сбивающемся дыхании и о том, как бешено колотится сердце. Ну и о сладком возбуждении, растекающемся по телу — тоже.  Быстро принимаю душ, вылетаю из кабинки, одеваюсь и выхожу из спальни.

Бен еще не вернулся, а Гринни самым натуральным образом дрыхнет.

Приоткрывает один глаз, чтобы на меня посмотреть, после чего дергает лапой и закрывает, и даже к еде не бежит, из чего я делаю вывод — покормлена. В случае Гринни, скорее, откормлена, так, что даже шевелиться не хочется. Помимо прочего, она не только откормлена, она еще и выгуляна, это однозначно. Иначе сидела бы сейчас у двери и пищала.

Я глубоко вздыхаю, открываю ноутбук.

Надо выбрать какой-то самый дешевый смартфон, связаться с Лари и обсудить с ней, что делать с теми фото, которые получились, и как мы вообще все это оформим. Я собираюсь открыть почту, но не успеваю: мне выскакивает уведомление, что на мою карту были зачислены средства.

Ровно пять тысяч.

Я смотрю на сумму, не в силах поверить своим глазам. Уведомление очень быстро исчезает, поэтому я иду на сайт. Банковская выписка подтверждает, что сегодня на мою карту были зачислены средства.

Пять тысяч.

Но этого не может быть! Это какая-то ошибка?

Лари что, промахнулась? Ничего себе, промахнулась, да она бы весь смартфон мне оборвала… если бы он работал! Я быстренько устанавливаю версию работы с контактами для ноутбука и набираю ее. Она отвечает не сразу, мне приходится набирать раза три. Когда, наконец, я слышу ее голос, он весьма недовольный:

— Что?

— Что это за сумма, Лари?

— А ты что, недовольна?

Я хмыкаю.

— Нет, я более чем довольна, но мы договаривались о другом.

— Фото получились удачные, — сообщает она. — И я там тебе договор сбросила, на тему, что ты на них вообще не претендуешь, и что я могу делать с ними все, что угодно, равно как и продавать без отчислений тебе.

— Кому ты собралась их продавать?!

— А это уже не твоего ума дело, красавица. Давай, подписывай договор или возвращай деньги. Сделать это нужно сегодня до обеда, так что долго не думай.

— Я хоть посмотреть-то на них смогу?

— Извини, детка. Это в контракт не входит.

Лари отключается, оставив меня в состоянии легкого шока.

Пять тысяч!

Пять.

Тысяч.

Да я о таком даже мечтать не могла! То есть по сравнению с тем уровнем жизни, к которому я привыкла, это нормально, но… но я смогу не работать, пока ношу малыша, и у меня даже будет что-то на первое время после родов, чтобы я могла спокойно найти работу. Я смогу нормальный смартфон себе купить, и… и…

Щелкает замок, Бен проходит в гостиную с пакетами.

Когда замок щелкает второй раз (закрывается дверь), у меня в голове тоже что-то щелкает. Я складываю руки на груди и интересуюсь:

— Сколько ты ей предложил?

Бен ставит пакеты на стол, потом пристально смотрит на меня.

— Что она тебе сказала?

— Она? Мне? Ничего. — На языке горечь, и такая же горечь в сердце. — Просто пять тысяч перевела, вместо одной. Надо было хотя бы две, Бен. А лучше полторы. Тогда я, может быть, даже не задумалась бы. А так — Лаура-дура слегка задумалась, за что ей такое счастье.