Онлайн книга «Конфетти для близнецов»
|
— Мамочки, что же это такое? — причитала я, совершенно забыв про Влада, крутила головой и пыталась судорожно придумать хоть какой-то план спасения. Мы же сейчас упадем! Первые кабинки уже чиркали по площадке, и крик стоял невообразимый, заглушающий даже лязг железа и музыку еще ничего не подозревающего праздника. «Сейчас будет из нас хорошая «консерва», как недавно говорила продавец Надежда», — в панике подумала я, вцепившись ледяными руками в поручень и с ужасом наблюдая, как приближается земля. Приземление неизбежно, пусть даже оно будет смертельно опасным. Три… два… один… Со скрежетом аттракцион рухнул вниз, смешивая крики, стоны и ругань с воем приближающихся сирен. Во все стороны брызнули осколки, мелкие части, куски пластмассы, а с самого верха слетел какой-то диск, быстро устремившийся в туман. — Ир, это кошмар какой-то! Это просто чудо, что я осталась жива! — я шла по парку, подволакивая ногу и удаляясь все дальше от места ужасной катастрофы. — Там все оцепили, «скорые», полиция… — А ты в первом ряду зевак с ножницами в руках перерезаешь ленточку со словами: «Преступление прошу считать открытым!» — что-то аппетитно жуя, хохотнула в трубке сестра. — Ты можешь, Юль! Ты вообще скоро? Мы уже за стол садимся… — Ир, ты не поняла? — я даже остановилась. — Я сейчас рухнула с аттракциона и осталась жива! А вот Влад… Не знаю, почему, но я заплакала. Мне все равно было его жаль, пусть и псих, и человека не пожалел… Но он просто не соображал, что делает, находясь в другой… реальности. В своей личной. Куда чуть было не угодила я. — Что Влад? Ты узнала, где Инка? — Ира быстро сменила тон на более деловой и шумно проглотила то, что так старательно жевала до этого. — Нет, Ир, — я горестно вздохнула. — И теперь не узнаем, — всхлипнув, я рассказала, как спасатели, освободив людей, переговаривались между собой. «Не повезло…» — качали они головами. А я, которой повезло, потому что сиденье рухнуло, уже когда аттракцион хорошо снизил скорость, да еще упало не на мою сторону, да и вытащили меня одну из первых, диагностировав лишь ушиб правой ноги да синяк на скуле, повернула голову туда, куда они показывали, качая головами, и увидела… Коричневый шарф. И что-то, отдаленно напоминающее его хозяина, придавленное покореженным металлом. Металлом, что не пожалел, пусть и безумные, глаза цвета виски, в которых еще недавно плескалась жизнь. — Он все-таки на самом деле упал оттуда, Ир, пусть и неделю спустя, — я поежилась. — Приезжай, — тихим голосом попросила сестра, и я поплелась к дороге ловить такси. Я с трудом верила своим глазам, когда вылезла из машины возле дома — на смену противному, так надоевшему, совсем непраздничному дождю пришел снег! Самый настоящий — белый, пушистый, густой — не какая-то там невразумительная крупа, а именно… Снег! Я повернула во двор и помедлила — хотелось еще задержаться в этой сказке, пусть она и не моя. Восхищенно крутя головой, из которой стали выветриваться вязкие, тяжелые мысли и события, в которой вдруг стало пусто — и оттого легко! — я медленно шла, ловя ртом снежинки. Напротив своего подъезда я остановилась и, немного подумав, углубилась в площадку, где, выбрав вполне приличный сугроб, по форме больше всего напоминавший матрас, рухнула навзничь, раскинув руки. Так просто мне давно не было! Я лежала и смотрела, как с темного неба летят, летят белые хлопья, и конца им не видно. Рядом мелькнула неясная тень, и вскоре на мой «матрас» плюхнулся еще кто-то. — Привет, — сказала тень рядом, а я кивнула. Я сама была как тень, поэтому немного удивилась, что мы, тени, умеем разговаривать. — Снег пошел, — сообщила я. Если она может разговаривать, то почему я — нет?.. — А то дождь уже надоел… — Я люблю дождь, — сообщила тень рядом и шевельнулась. — Я знаю, — кивнула я. — Ты говорил, что любишь воду… А я сегодня пила дождь, — зачем-то сообщила я тени, лежащей рядом. — И шампанское… Тень негромко засмеялась, вдруг навалилась на меня сверху и сказала: — Пойдем домой, простудишься. Вон, куртка вся мокрая… Она ошибается — мы, тени, не простужаемся. Мы… — Пойдем, Юль, — повторила тень теплым Данькиным голосом и, обдав таким знакомым дыханием, от которого перехватило горло, поцеловала в губы. Разве у меня есть губы?! Наверное, да, решила я, раз что-то такое шевелилось на моем лице, когда я проговорила: — Я тебе изменила. С инопланетянином. — Это не считается, — серьезно сказал Данила и снова меня поцеловал, повторив при этом: — Вставай, тебе надо в ванну согреться, а то простудишься, — и потянул меня с моего «матраса». Господи, все время эти контрастные процедуры, ну всю неделю! Намокнуть — и в душ, намокнуть — и снова в душ! Практически как планировала мамуля — неделя здоровья! Только где же здоровья-то набраться для всего этого?! Правда, мамуля, призывая семью вести здоровый образ жизни, имела в виду несколько другой… образ, нежели тот, красноречивый образец которого сейчас являла собой я — мокрая, в ссадинах и голодная, между прочим! — Хочешь, слепим снеговика? — предложил Данила, видя мое замешательство и явное желание еще немного остаться на улице. — Н-нет! — вздрогнув, я покачала головой. Не надо нам больше во дворе снеговиков, пусть даже слепленных собственноручно! Такой мягкий, пушистый, соблазнительный снег все шел, и я еще немного посмотрела на небо, которое было настолько щедрым. Еще оно было темным, торжественным и звездным. Рождество. …Когда мы вошли в подъезд, до меня окончательно дошло, что рядом… Данила! Данила! — Ты не ныряешь в Индийском океане и не исследуешь фьорды Новой Зеландии? — я робко потрогала его за рукав. — Ты… — Я здесь, — мягко сказал Данила. — Только, Юль, скажи на милость, зачем ты организовала мне эту дурацкую наклейку?! — …недавно захожу в детскую, Машка рассекает в моих туфлях, а Сашка — в сапогах. Говорю ей: «Ты прямо кот в сапогах!», а Сашка так рассудительно поправляет: «Мамочка, это я — кот в сапогах, а Машка — кот в туфлях!» — …мам, это я кот в сапогах, мам, а Маса… — …Саша, положи нож, не балуйся, я сказал! — …крабовые котлетки с лимоном, как готовят в Сиэтле… — мамулин голос, как и гомон Дашкиных отпрысков, мягко доносился из зала сквозь стук вилок и бас Любови Яковлевны: — Я вас умоляю! Вы шо, имеете мне сказать, шо ваши котлетки лучше моего форшмака?! — я услышала, как она стукнула по столу кулачком, и тихий папин шепот: — Да нет, конечно… — Давай, солнце, — Данила подтолкнул меня к ванной и за голубые шелковые плечи нарядного платья, эффектно оттенявшего ее рыжие волосы и общий нагловатый вид, развернул изумленную Ирку лицом к семейству: — Пойдем-пойдем! |