Книга Не оставляй меня, страница 64 – Эмма Скотт

– Ты выглядишь потрясающе, – сказала я, застегивая длинную цепочку с кельтским серебряным кулоном, – как обычно.

– Это мои слова, – сказал он, окидывая меня взглядом с головы до ног, – а ты тогда… чертовски красивая.

Мои щеки горели, когда я разглаживала волнистые складки платья.

– Я думала надеть нормальное платье. Но это было неправильно. Я имею в виду, вот какая я. Татуировки, прическа и макияж… это не рок-звезда, это я.

Джона придвинулся, чтобы обнять меня. Его рука скользнула по моей татуированной руке.

– Мне нравится, – сказал он, – ты мне нравишься.

– Я просто хочу им понравиться. Боюсь, я не та, кого они ждут.

– Слушай, – он крепче прижал меня к себе, – мои родители никого не ждут. Тот факт, что я просто приглашаю кого-то на ужин, играет тебе на руку. Поверь мне, моя мать будет возиться с тобой, как курица с яйцом.

Я посмотрела на него снизу вверх.

– А твой отец?

Джона осторожно убрал прядь волос с моего глаза.

– Он полюбит тебя.

Флетчеры жили в скромном двухэтажном доме в милом пригороде Бельведера. Мы проезжали мимо ряда домов, разделенных каменными лужайками и коваными железными заборами. Внедорожник Тео уже стоял на тротуаре перед домом Флетчера. Я не видела его и не разговаривала с ним со времени его неожиданного визита на прошлой неделе. Еще один узел волнения скрутился у меня в животе, когда я вышла из машины.

В шесть пятнадцать поздним июльским вечером жара спала до терпимых тридцати градусов. Лас-Вегас был моим официальным домом в течение трех недель, и я уже начала привыкать к погоде.

Я схватила Джону за руку, когда он повел меня по короткой дорожке ко входной двери.

– Черт, я ничего не приготовила в подарок твоей маме, – сказала я, – мы можем вернуться? По дороге я видела цветочный магазин…

Входная дверь открылась, и с порога нам улыбнулась невысокая полная дама. Ей было за пятьдесят, каштановые волосы доходили до подбородка, она была одета в брюки и блузку с короткими рукавами.

– Мне показалось, что я слышу голоса, – сказала она.

– Привет, мам, – сказал Джона.

Она крепко обняла его и на мгновение задержала взгляд на его лице.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказала она. Потом повернулась ко мне.

– Разве он не чудесно выглядит? А ты, должно быть, Кейси. – Она шагнула вниз, чтобы обнять меня. – Я так рада познакомиться с тобой.

Ее объятия пахли теплым хлебом, и это успокаивало мои нервы.

– Я тоже рада познакомиться с вами, миссис Флетчер, – сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются необъяснимые слезы. Я не могла вспомнить, когда в последний раз моя собственная мать обнимала меня.

– Пожалуйста, зови меня Беверли, – она направилась к дому, махнув нам рукой, чтобы мы шли следом. – Тео уже здесь, и лазанья почти готова. Ты любишь лазанью, Кейси?

– Конечно, люблю, – сказала я, просовывая свою руку в руку Джоны.

– Я не сказал, что она любит обниматься? – прошептал он мне.

Я кивнула:

– Я люблю ее.

Беверли провела нас через гостиную. Она была обставлена просто, немного захламлена, на боковых столах, книжных полках и подоконниках были выставлены прекрасные стеклянные изделия Джоны. Галерея фотографий на одной стене демонстрировала работы Тео (он был талантом с самого детства), а также Тео с Джоной на каждом этапе жизни: младшая лига, школьные портреты, фотографии с выпускного вечера. Были бок о бок от дошкольного до подросткового возраста, один ярко улыбается, другой корчит рожи или хмурится.

– Ты был очаровательным всю свою жизнь, – сказала я, останавливаясь, чтобы рассмотреть фотографию из средней школы, Джона носил брекеты.

– Пойдем дальше, здесь нечего смотреть, – сказал он, мягко увлекая меня на кухню.

Тео сидел у кухонной стойки из коричневого крапчатого гранита, сочетающегося с задней панелью. Шкафы были теплого, потертого белого цвета.

Как и гостиная, кухня была простой и захламленной. Сердце дома, наполненное теплыми, успокаивающими запахами и хорошей едой. Последние остатки моей нервозности исчезли, и я подошла, чтобы обнять Тео сзади и поцеловать его в щеку.

– Рада тебя видеть, Тедди, – от него хорошо пахло – чистый, острый одеколон поверх мягкого запаха мыла. Он вытерпел мои объятия и поцелуи и еще больше сгорбился над своей пивной бутылкой.

Беверли закрыла дверцу духовки и одарила меня понимающей улыбкой.

– Теодор назван в честь прадеда моего мужа, которого звали Тедди. Но Тео отказывается отзываться на это имя. Правда, милый?

Тео стиснул зубы.

– Не то чтобы кто-то, мать их, прислушивался к этому.

– Следи за языком, – произнес голос у кухонной двери. Мистер Флетчер присоединился к нам. Это был высокий, стройный мужчина с темными волосами, седеющими по бокам. Он протянул мне руку, как будто я была потенциальным деловым партнером.

– Генри Флетчер, – сказал он, крепко встряхнув мою руку, – очень приятно, юная леди.

Джона бросил на меня удивленный взгляд, но я вежливо кивнула.

– Благодарю вас, сэр. Приятно познакомиться.

– Никаких сэров. Ты можешь называть меня Генри… или Генри, – он подмигнул.

– Как вам будет угодно.

– Хочешь что-нибудь выпить, дорогая? – спросила Беверли, открывая холодильник. – У меня есть пиво, содовая, вино. Я купила для тебя безалкогольное пиво, Джона.

– Я тоже его буду, – сказал я.

Беверли протянула нам зеленые бутылки. – Вечер такой чудесный, что я решила накрыть обед на заднем дворе. Ты не против, Кейси? Мы можем остаться дома, если ты хочешь, – в ее словах звучали нервные нотки. И ее руки не переставали двигаться. Она все продолжала суетиться, что-то делать.

– На улице прекрасно, – сказала я.

– Замечательно, – ответила Беверли, – я включу фонари, которые Джона сделал в свой первый год в Карнеги. Ты никогда не видела ничего более прекрасного в своей жизни.

– Они действительно нечто, – вставил Генри.

– Я верю, – сказала я, – работы Джоны поразительны.

Джона махнул рукой.

– Ну, хватит.

– Поразительны, да, – сказала Беверли, не сводя глаз с сына.

– И полностью окупят инвестиции в обучение, – добавил Генри.

– Папа, – тихо сказал Джона.

Мускулистые плечи Тео ссутулились, и он сделал медленный, неторопливый глоток из пивной бутылки.