Книга Анатомия одной семьи, страница 35 – Наталия Миронина

Федотов поднял глаза и увидел девушку. Она была хороша собой — синие глаза, идеальный овал лица. Раскрасневшиеся щеки контрастировали с белизной шеи. На девушке было темное платье с глубоким вырезом.

— Добрый вечер… — растерянно произнес Федотов и в ту же минуту воскликнул: — Калязина?! Ольга Калязина?! Это вы?

— Да, — громко рассмеялась девушка, — Олег Игоревич, это я! Вот уж не думала, что мы с вами здесь встретимся.

— Я тоже не думал, — все так же растерянно сказал Олег. Он понимал, что перед ним ученица теперь уже десятого класса. Та самая Калязина, которую он считал ленивой тупицей и в которую по-прежнему был влюблен лучший ученик этого класса Андрей Карачинский.

— А вы здесь один? — Калязина улыбнулась, и Федотов с ужасом подумал, что улыбка у нее очаровательна и он уже попал под ее обаяние. Еще он удивился тому, что выглядит эта неповоротливая и вечно сонная школьница чрезвычайно соблазнительно.

— Послушайте, Калязина, я здесь с семьей. А вот вы что тут делаете? К тому же у нас, вернее, у вас в классе завтра тесты.

— Олег Игоревич, скажу честно, про тесты я совершенно забыла. А здесь я с друзьями. Они, кстати, такие же совершеннолетние, как и я. И к тому же ваша власть ограничивается стенами школы. — Ольга Калязина широко улыбнулась, показав идеально ровные зубы.

Федотов покраснел, он чувствовал, что смешон сейчас. А эта девушка хороша, беспечна и совершенно права. Она — взрослый человек, и ее жизнь — это ее жизнь. И куда он лезет со своей математикой и своим занудством?

— Калязина, я был рад видеть вас, а сейчас, простите, я бы хотел остаться один, — эту фразу Олег произнес в лучших традициях кинематографа. Калязина расхохоталась, и Олег заподозрил, что она выпила лишнего.

— Знаете, в чем ошибка отечественной педагогики? — став серьезной, спросила Калязина. — В том, что педагог даже не может себе представить, что ученик может быть нормальным взрослым человеком. То есть не просто человеком. Но еще и нормальным, думающим человеком.

— Вы все так хорошо знаете про педагогику… Хотите стать учительницей?

— После школы я надеюсь выйти замуж, — спокойно ответила Калязина.

Они не заметили, как подошла Соломатина.

— А ты тут не скучаешь, — от растерянности Инна произнесла банальность, да еще с какой-то пошлой интонацией. Калязину она приняла за постоянную обитательницу ресторана.

— Не скучаю. К сожалению, — сухо ответил Федотов. Ему стало неудобно вдвойне — перед Инной за присутствие это навязчивой ученицы, перед Калязиной — за невыдержанность Инны.

— Простите, я не хотела вам помешать, — сказала Ольга Калязина. — Я здесь с друзьями. Увидела Олега Игоревича и решила подойти поздороваться. А он напомнил мне, что завтра мы пишем тесты по алгебре. Собственно, и все. Извините, пожалуйста…

— Так вы его ученица? — удивилась Соломатина.

— Да. Калязина Ольга, десятый класс.

— Я бы вам дала больше. И поверьте, в вашем возрасте это безусловный комплимент, — улыбнулась Инна.

— Вы мне тоже очень понравились. Мы с девчонками все гадали, какая вы — жена нашего математика. А вы красивая и стильная.

— Спасибо, — Инна порозовела от удовольствия — комплимент прозвучал искренне.

Калязина улыбнулась и отошла от их столика.

— Олег, ты что?! Ты даже не пригласил ее сесть! И не поднялся, когда разговаривал с ней!

— Инна! — Федотов посмотрел на жену и убедился, что та говорит совершенно серьезно. — Она — ученица. Школьница. Это она должна вставать, когда я с ней разговариваю. И она не должна быть здесь в это время. Мне плевать, что она завтра не напишет этот злополучный тест, но мне не наплевать, что она позволяет себе так разговаривать со мной и с моей женой.

— Ты чего так раскипятился? Вы же не в школе, — Инна спокойно отпила из своего бокала. — Ты не учитель здесь. А она взрослая женщина.

— Инна!

— Да, да! Могу поспорить, что определенный опыт у нее есть. А если бы ты видел, с кем она, то согласился бы со мной.

— А с кем она? — зачем-то шепотом спросил Федотов.

Инна назвала певца, который только начал мелькать на телеэкране, но уже прославился любовными историями. Певец косил под классического исполнителя, но ему явно не хватало вокального образования.

— Слушай, она же совсем ребенок, — растерянно произнес Федотов.

— Олег, знаешь, в чем твоя проблема? В том, что ты школу считаешь чем-то вроде резервации. Вроде и люди там, но… и не совсем. И права у них есть, но… и не все.

— Интересно, эта самая Калязина сказала мне сейчас примерно то же самое. Но видишь ли, у этих детей не тот возраст, чтобы обладать всеми правами.

— Олег, ты преподаешь в старших классах. А там уже взрослые люди. Я бы сказала, половозрелые.

— Почему ты наш разговор сводишь именно к этому?

— Потому что эта девушка сидит в ресторане с недоумком-певцом, но предпочла бы сидеть с тобой.

— Что?

— Олег, ты ей нравишься. Знай это, чтобы потом не кусать локти и не говорить, что ничего не понимал.

Федотов отставил свой бокал и серьезно посмотрел на жену.

— Сегодня замечательный вечер. Спасибо огромное. Но, думаю, нам пора домой. Хотя прежде чем мы уйдем, я хочу еще сказать, что, да, для меня школа — резервация. И там все ограничены в правах. Как ученики, так и учителя. И для меня не существует девушки по имени Оля Калязина. У меня есть ученица Ольга Калязина. И этим все сказано.

По дороге домой они разговаривали о сыне. О том, каким он вырастет, в какую школу пойдет.

— Знаешь, я не хочу, чтобы он учился в таком учебном заведении, как наше, — наконец сказал Федотов, — хотя и наш директор — это директор высшего уровня. Арлен Семенович — педагог и политик от Бога.

— Тогда почему ты против этой школы?

— Я долго не понимал, в чем дело. И в Москве я недавно, и район этот не знаю. А потом понял — у нас нет простых учеников. У нас учатся дети из благополучных и обеспеченных семей. И кстати, я ведь тоже в эту школу попал не случайно.

— Это как? Ты никогда мне ничего не рассказывал.

— А некий Шпаликов, мой знакомый по делам в Озерске, посоветовал. Понимаешь, помочь с работой отказался. Говорит, ищи настоящую работу. Вон, говорит, в школе неподалеку математики меняются со скоростью звука. И я от него вышел злой. Этот Шпаликов грубоват и резок был. Злюсь на него, а сам понимаю, что в чем-то он прав. А тут проходил мимо школы да и зашел. Не наврал Шпаликов — математики им были нужны.

— Интересно, откуда он знал, что именно в этой школе нет учителей? — задумчиво спросила Инна.

Федотов уставился на жену. Он сам ни разу об этом не задумался.