Книга Анатомия одной семьи, страница 32 – Наталия Миронина

Жизнь семьи сконцентрировалась вокруг Степана, и каждодневные новости о его достижениях, любовь к нему щедро подпитывали родителей. Но вместе с тем между ними появилось то раздражающее противостояние, причины которого были неочевидны, а потому устранить их с легкостью было невозможно.

В тот день Соломатина проснулась рано. Сын еще спал, муж уже был в душе — через полчаса ему надо было уходить на уроки. Инна вышла на кухню, включила кофеварку.

— Привет, что ты так рано встала? — Олег вышел из ванной комнаты и направился к шкафу. Инна не ответила, только посмотрела вслед мужу. Высокий, сильный, ладный. Даже больная нога не портила его облик. «Или я привыкла», — подумала про себя Инна.

— Давай, я тебе бутерброды сделаю, — предложила она.

— Нет, спасибо. Я только кофе. Поем в буфете. Или булку по дороге куплю, — ответил Олег, застегивая пуговицы на рубашке.

— А почему в рубашке? — удивилась Инна. Она привыкла, что под пиджак Олег надевает темные плотные футболки. Он когда-то объяснил, что рубашка сковывает движения, и что надо следить, чтобы она не выбивалась из брюк, а когда одной рукой пишешь на доске, а другой держишь трость, поправить что-либо сложно.

— Сегодня может быть комиссия в школе.

— Господи, опять?! Почему вас все время проверяют?

— Инна, во всех школах бывают комиссии, — терпеливо ответил Олег. Но по его голосу Инна поняла: муж раздражен.

— Так ты точно не будешь есть? — спросила она только для того, чтобы как-то сгладить ситуацию. И в тот же момент разозлилась — с чего это он с утра на взводе? Его никто не трогал, ночью к ребенку вставала она. И вечером он лег рано, а она еще читала Степке сказку и давала водички попить.

— Что-то случилось? — спросила Инна с вызовом.

— Ничего не случилось. Просто сегодня очень сложный день, — глухо ответил Федотов.

— Ну, извини. Мог бы просто предупредить. Я же не знала. Я, кстати, вообще не знаю, что у тебя, как у тебя…

— Инна, — Федотов резко повернулся к ней, — у меня — работа. Много работы. Сегодня пять уроков, комиссия, и после двое учеников. Ты же все отлично знаешь, секретов никаких нет!

— А почему ты кричишь? — возмущенным шепотом спросила Соломатина. — Во-первых, спит Степка…

— Во-вторых, Инна, прошу тебя, дай мне личного времени и пространства!

— Это ты о чем?!

— Инна, утро — это единственное время, когда я бываю один. Понимаешь, для меня очень важен этот час. В тишине. В молчании. Прости, я должен был это сказать раньше. Но я все время говорю — на уроках, в учительской, на занятиях, вечером дома. Я все время на людях, не один…

— Прости, дорогой, но ты в этом не одинок. Понимаешь ли, ирония судьбы…

— Не язви, не будь злой. Тебе это не идет, — оборвал ее муж. — Ты знаешь, о чем я говорю. Да, я устаю. Но час в тишине — это для меня полноценный отдых. Пойми, мне утром нужен покой.

— Хорошо, я иду досыпать. Хотя мне тоже нужен покой. Или наоборот, мне нужен кто-то, кто со мной поговорит. Спросит, как у меня дела, что я чувствую, о чем я думаю.

— Инна, давай оставим этот разговор на вечер? Я опоздаю на работу.

Федотов быстро собрался и выскочил за дверь. Соломатина прошла в спальню, рухнула в постель и расплакалась.

День прошел сумрачно. Федотов, который обычно звонил по два раза из школы, не позвонил ни разу. Только к вечеру, будучи уже у второго ученика, он набрал номер жены.

— У вас все нормально? — спросил Олег.

— У нас все замечательно, — отрезала Инна. Она, ждавшая его звонков в течение дня, к вечеру накрутила себя так, что готова была кусаться. Досталось даже Степке, которого легонько шлепнули за недоеденное пюре.

Федотов приехал поздно — лицо было виноватое.

— Инна, прости, я должен был позвонить. Но закрутился. Как Степка?

— Степан — хорошо. — Инна сохраняла суровое выражение лица. Когда она сердилась, она сына называла Степаном. На минуту ей стало неловко — в их ссоре с мужем Степка не виноват.

— Слушай, прости, прошу тебя, — Федотов подошел к ней.

Инна отступила на шаг и сухо произнесла:

— Ужин на столе, мы со Степаном книжки читаем.

Олег ужинал в одиночестве, в доме было тихо, только что-то бормотал Степан.

— Инна, уже десятый час. Степку купать будем? — сказал Федотов через некоторое время.

— Я сама.

Соломатина с независимым видом прошла мимо мужа.

— Господи, да кто ты такая! — не выдержал Олег. — Как еще нужно извиняться?! Что еще нужно сказать, объяснить?! Я просто устал. У меня за день столько всего произошло!

— Дорогой! Если бы ты знал, сколько всего происходит у меня за день! Я же не жалуюсь! И не срываюсь…

— Ну, допустим, срываешься! — проговорил Олег, улыбаясь и беря за руку Инну. Та руку не отняла, а глядя на улыбку мужа, скорчила смешную рожицу.

— Ну все? Помирились? — Федотов обнял жену.

— Помирились, — выдохнула та и прибавила: — Тащи в ванную нашу сонную тетерю. — И впрямь, пока родители ссорились, их сын заснул прямо на ковре, рядом с игрушками.

На следующее утро Инна, как назло, проснулась в одно время с мужем. Но из постели не вылезла — притворилась спящей. И только когда хлопнула входная дверь, она вскочила и подбежала к окну. В утренних синих сумерках она увидела Олега, который прихрамывая шел по свежему снегу. Инне стало жалко его. «Я ужасно неблагодарная. Он столько работает. И это такие нервы — ученики, классное руководство. И капризные родители подопечных!» Олег как-то обмолвился, что отец одного из учеников, с которым он занимался дополнительно, все время вмешивался в учебный процесс. Инна стояла у окна до тех пор, пока муж не скрылся за поворотом. Потом она тихо, чтобы не разбудить Степана, достала из шкафа свои платья и принялась их примерять.

У зеркала она крутилась долго. Уже проснулся Степан и, будучи спокойным ребенком, неумытый и некормленый устроился на ковре рядом со своими игрушечными машинками.

А Инна все вертелась и вертелась, меняя наряды, потом она спохватилась, сгребла в охапку сына и поцеловала его:

— Зайчик, наш папа такой хороший. Он славный, он любит нас ужасно. И вообще наш папа — самый лучший! Я люблю папу! И тебя люблю!

Сын не понял этого приступа нежности и потребовал завтрак.

Целый день Соломатина пребывала в отличном настроении. Утреннее, такое типично женское занятие, привело ее в отличное настроение. Во-первых, она в отличной форме. Все платья, жакеты и брюки сидят на ней идеально. Во-вторых, у нее опять отросли волосы, их можно поднять наверх, и это ей очень идет. В-третьих, она сделает сюрприз Федотову — она купит билеты в театр, а до этого они пойдут в ресторан. Или наоборот? Сначала в театр, а потом в ресторан? «Ладно, там видно будет! — мысленно махнула рукой Соломатина, — Главное, есть план. А Степка? Степка на этот вечер переедет к бабушке».