Книга Анатомия одной семьи, страница 31 – Наталия Миронина

Она не стала звонить ни мужу, потому что у него были уроки, ни маме, а позвонила подруге Варе.

Олега известие застало на перемене.

— Как родила? Когда? Уже? Выезжаю! — прокричал он в телефон, не обращая внимания на учеников. Те все поняли — на лицах девочек появилось многозначительное выражение, а мальчики предложили вызвать такси, пока Олег будет одеваться. Учителя бросились собирать деньги на подарок новорожденному.

Уже из такси Олег позвонил теще и сообщил, что она бабушка:

— Ваша дочь очень самостоятельная особа! Даже родила так, чтобы никто не вмешивался в процесс!

— Ах, ну слава богу, — воскликнула мать Инны. — А родился-то кто?

— Как кто? — искренне изумился Федотов. — Мальчик. Сын.

Он вообще не предполагал иного результата. Варя, когда ей позвонили, охнула и помчалась в больницу. К Инне, понятно, не пустили, но открытку передали, а потом она еще и по телефону с подругой поговорила.

Соломатина лежала в палате и, дрейфуя в полусне, перебирала в уме мужские имена: «Ваня, Петя — Петр, Максим…»

Выписали Соломатину очень быстро — чувствовала она себя прекрасно, ребенок родился крепким и спокойным.

— Мы можем вас оставить еще на пару дней, — сказали ей в больнице.

— Зачем? — не поняла она.

— Затем, чтобы вы впрок выспались. Понимаете, это в роддоме самые спокойные дни. Потом начнется кошмар, — рассмеялась врач, — вы останетесь наедине с этим маленьким человечком, который не сможет вам объяснить, отчего он плачет. И эти хлопоты — прогулки, кормление, а еще муж, обеды, ужины, стирка.

— Вы меня не напугаете, — сказала Соломатина и выписалась из роддома.

До переезда в новую квартиру оставалось месяца три.

— Вот и хорошо, — спокойно сказала Инна, — самое тяжелое и неопрятное время, мы здесь проведем, а вот как повзрослеем, так и в новую квартиру. — Она чмокнула в нос спящего Степана. То, что этот крепыш будет Степаном, решил Федотов. Инна не возражала — мальчику очень подходило имя.

Федотов счастью своему не верил — он старался не мешать молодой маме, не лезть под руку, но как только выдавалась спокойная минута, он уже был у детской кроватки.

— Что ты стараешься разглядеть на его лице? — рассмеялась однажды Инна.

— Смотри — он мой сын и твой, да?

— Да, — кивнула Инна.

— В нем черты наши родных, да?

— Да.

— Он будет похож на своих бабушек и дедушек. Так вот, то, что не будет похоже на моего тестя и тещу, будет иметь отношение к моим родителям. Которых я никогда не видел.

Соломатина все поняла. Так сложно и несколько косноязычно ее муж хотел сказать, что в своем сыне может найти черты своих родителей.

— Олег, конечно, он будет похож на своих бабушек и дедушек, — она его крепко поцеловала.

Потом, много лет спустя, вспоминая тот период их жизни, Инна признает, что тогда они были счастливы. Им было легко и радостно, несмотря на бессонные ночи и бытовую разруху — часть вещей они уже собрали в коробки для переезда. Они не заморачивались отсутствием денег. А их не хватало — ребенок требовал многого, за ипотеку уже выплачивали взносы.

Они были безукоризненно, безусловно счастливы в то время, представляя собой что-то монолитное, единое целое.

Если возвращаться к аналогии с книжными полками, этот период можно сравнить с «производственным романом» — время созидательное, сложное и прекрасное.

Соломатина потом вспоминала, что интересней всего было наблюдать за Олегом. Тот сразу стал сумасшедшим отцом — его планы по воспитанию простирались далеко вперед, несмотря на то, что ребенок еще почти ничего не умел и питался исключительно грудным молоком.

Федотов постоянно приносил книжки или развивающие игрушки.

— Дорогой, Степан еще не умеет говорить, — улыбалась Инна.

— Пусть будет! — неизменно отвечал муж.

Переезжали они тоже спокойно. Не было женских истерик — «Ах, забыли! Не сложили! Где кастрюльки? За ребенком следи, ребенка продует!». Половину вещей, которые были у них в доме, Инна или выбросила, или раздала знакомым. Федотов в этот процесс не вмешивался — был уверен, что жена знает, что делает.

— Давай не будем хвататься за все подряд. Мы позже купим то, что нужно, что нравится, что достанется Степану.

Федотов задумался.

— Ты хочешь сказать, что мы должны покупать красивые антикварные вещи?

— Ну почему обязательно антикварные? Они могут быть современными, но сделанными качественно. И быть красивыми.

Голова Олега была занята совсем другим — работой, репетиторством, ипотекой, отношениями с коллегами. Но слова жены он запомнил и принял как руководство к действию. «У меня долго не было своих вещей. Кроме одежды. А те, которые появлялись, были куплены почти случайно. Или по острой необходимости», — вспоминал он.

Если речь шла не об одежде, он редко задумывался о ценности предметов. Да и к одежде относился как к униформе, которая должна быть качественной. Но вот это сочетание «сын — вещи — наследство» врезалось в память. И он совершенно серьезно стал думать о том, что можно оставить сыну. Желание и стремление не только обезопасить собственного ребенка, но и сделать его обеспеченным, превратилось в конкретную формулу — «качественные и красивые вещи». Поздними вечерами Федотов теперь сидел на сайтах, посвященных предметам роскоши и старины.

— Дорогой, ты совсем не спишь! — бормотала Соломатина. Она засыпала, как только голова касалась подушки.

Новая квартира было небольшой, но ведь и их было только трое. Федотов сам сделал большой шкаф-купе — Инна даже не подозревала в нем таких способностей.

— У нас в интернате был прекрасный учитель труда. А я готовился ко всему.

Мебели у них было мало. Опять же в соответствии с принятой установкой абы что не покупали. Сначала копили деньги и только потом ехали и выбирали что-то по своему вкусу. Так же дело обстояло с посудой и другими вещами. Родители Соломатиной, которые часто бывали у них, говорили:

— Пока ребенок растет, не стоит покупать дорогое. Он же вам еще стены разрисует. И мебель поцарапает. И сломает все, что можно сломать.

Инна давно уже не прислушивалась к мнению родителей, а Федотов, хотя и анализировал их слова, был упрям.

— Ты права, что попало в дом тащить нельзя, — как-то сказал он Соломатиной и отложил небольшую сумму на покупку большого антикварного шкафа.

Инна обрадовалась и огорчилась одновременно. Обрадовалась, потому что муж прислушался к ее мнению. Огорчилась, потому что к этому времени их жизнь стала напоминать гонку.

Итак, у них был сын. Была своя квартира. У Федотова была работа со стабильной зарплатой, хороший доход от частных занятий. Инна быстро пришла в норму — вернулась в свой вес, а лицо ее посвежело, и выглядеть она стала моложе своих лет.