Книга Тайны черных джунглей, страница 35. Автор книги Эмилио Сальгари

— Ты… ты здесь, Тремаль-Найк!.. — воскликнула она слабым голосом. — Но… это невозможно. Господи, сделай так, чтобы это был не сон!..

Она сомкнула глаза и залилась слезами.

— Ада! — взволнованно шептал Тремаль-Найк. — Почему ты плачешь?.. Ты больше не любишь меня?..

— Неужели это в самом деле ты, Тремаль-Найк?

— Да, Ада, я пришел, чтобы спасти тебя.

Она снова открыла глаза, полные слез, ее руки сомкнулись у него на плечах.

— Неужели это не сон? — воскликнула она, смеясь и плача одновременно. — Да, это ты, в самом деле ты!.. Но где я?.. Почему здесь темные стены?.. Зачем этот факел?.. Я боюсь, Тремаль-Найк…

— Я с тобой, Ада. Мы скрылись здесь от врагов. Не бойся, я защищу тебя.

Она посмотрела на него долгим взглядом, постепенно осознавая все это, потом побледнела, как смерть, и задрожала всем телом.

— Я спала? — прошептала она.

— Нет, ты не спала, — сказал Тремаль-Найк, угадав ее мысли. — Они собирались принести тебя в жертву своему страшному божеству.

— Принести в жертву?.. Да, да, я помню все. Они опоили меня чем-то, они обещали мне счастье в раю Кали… Да, да, я помню, как меня волокли по галереям… как оглушали меня своими воплями… огонь горел передо мной… они собирались бросить меня в пламя… Я боюсь!.. Я боюсь, Тремаль-Найк!

— Не бойся, — обнимая ее, ответил он. — Я здесь, рядом с тобой. И я не один. Со мной верный Каммамури и Дарма, с ее страшными когтями и клыками. Нас нелегко одолеть.

— Нет, я уже не боюсь рядом с тобой, Тремаль-Найк. Но как ты оказался здесь? Как ты узнал обо всем? Что случилось после той страшной ночи в пагоде? О как я страдала все это время, дорогой! Сколько слез пролила! Я думала, что эти негодяи убили тебя, я потеряла всякую надежду когда-нибудь вновь тебя увидеть.

— А я? Ты думаешь, я не страдал в моих джунглях, вдали от тебя? Ты думаешь, я не испытывал мучений, когда, пронзенный кинжалом убийц, бессильно метался на постели?

— Как?.. Ты был ранен?

— Да, но сейчас остался только шрам.

— И ты снова пришел на этот проклятый остров?

— Да, Ада. Я бы пришел сюда, даже если бы знал, что никогда больше мне не вернуться в мои джунгли. Один негодяй признался мне, что они собираются принести тебя в жертву богине. Мог ли я оставаться в Черных джунглях? Я примчался сюда, я спустился в эти пещеры и напал на их орду. Вырвал тебя из их когтей, бежал и спрятался здесь с моим верный другом Каммамури и тигрицей Дармой.

— Значит, они сейчас с нами здесь?

— Да, они тут поблизости.

— О! Я хочу видеть твоих друзей.

— Каммамури! Дарма!

Маратх и тигрица приблизились к хозяину.

— Вот Каммамури, — сказал Тремаль-Найк. — Он настоящий храбрец.

Маратх упал к ногам девушки и поцеловал руку, которую она ему протянула.

— Спасибо, мой храбрый друг, — сказала она.

— Госпожа, — отвечал Каммамури, — моя добрая госпожа, я твой раб. Делай со мной, что хочешь. Я буду счастлив отдать жизнь за твою свободу и…

Он вдруг замолчал, вскочив на ноги. Несмотря на всю свою необыкновенную храбрость, Тремаль-Найк тоже вздрогнул. В дальних галереях послышался шум, который быстро приближался.

— Они идут, — прошептал Тремаль-Найк, сжимая левой рукой руку невесты, а правой хватаясь за пистолет.

Тигрица глухо заворчала.

Топот ног прозвучал над их головами, заставляя дрожать своды пещеры, потом удалился и стих.

— Хозяин, — прошептал Каммамури, — потуши огонь.

Тремаль-Найк послушался, и все четверо оказались в темноте. Тот же топот опять возник над их головами и, как и раньше, стих у колодца.

Ада дрожала так сильно, что охотник заметил это.

— Я здесь, — тихо сказал он ей. — Я никому не позволю спуститься сюда.

Тигрица снова заворчала и пристально посмотрела на отверстие колодца.

— Каммамури, — предупредил Тремаль-Найк, — кто-то приближается.

— Да, тигрица услышала.

— Оставайся с Адой, я пойду посмотрю, не спускаются ли они.

Девушка вцепилась в него, дрожа, как в лихорадке.

— О Тремаль-Найк! — прошептала она едва слышно.

— Не бойся, Ада, — ответил охотник на змей, готовый в этот момент сразиться хоть с тысячью врагов. — Не бойся, милая!

Он освободился из рук невесты и подошел к колодцу с ножом в зубах, с карабином в одной и пистолетом в другой руке. Тигрица бесшумно скользнула за ним.

Не сделал он еще и десяти шагов, как услышал наверху легкий треск. Он положил руку на голову Дарме, чтобы не дать ей зарычать, и с большой осторожностью приблизился к самому отверстию колодца.

Он взглянул наверх, но тьма была слишком густая, чтобы можно было что-то разглядеть. Прислушавшись, он различил, однако, тихий шепот. Казалось, несколько человек разговаривали у отверстия колодца.

«Вот они, — прошептал он. — Решительный час близок».

Яркая вспышка вдруг осветила верх пещеры. Как ни мгновенна она была, при свете ее Тремаль-Найк заметил несколько голов, склонившихся над колодцем.

Он быстро поднял вверх карабин.

— Они здесь, — сказал голос.

— Я видел внизу его самого, — подтвердил другой.

Тремаль-Найк нажал на курок. Выстрел был заглушен страшным криком. Над колодцем раздался скрежет и грохот, после чего шум мгновенно стих. В ярости Тремаль-Найк разрядил один из своих пистолетов.

— Ах негодяи! — вскричал он.

Каммамури и Ада бросились к нему.

— О боги! Ты ранен? — воскликнула девушка, хватая его за руку.

— Нет, Ада, я не ранен, — отвечал он, стараясь казаться спокойным.

— А этот грохот?..

— Они закрыли колодец, но мы выйдем отсюда, я тебе обещаю.

Он зажег факел и увлек Аду в сторону, усадив ее на расстеленный на полу пояс.

— Ты устала, — сказал он мягко. — Постарайся немного отдохнуть. А мы пока поищем проход. Не бойся, тебе ничто не грозит.

Обессиленная от стольких волнений, Ада послушно прилегла на подстилке. Тремаль-Найк и маратх направились к стенам и принялись внимательно выстукивать их, в надежде найти какой-нибудь ход.

По ту сторону стены время от времени слышался какой-то глухой шум, подобный тому, что они уже слышали раньше, и который заставил тигрицу ворчать.

Примерно полчаса провели они в поисках, ощупывая камни и ковыряя их ножом, когда заметили, что температура в подземелье начала подниматься, стало довольно жарко. Оба вспотели, как будто в печке.