Книга Любовь, жизнь и далее по списку, страница 59 – Кейси Уэст

Зеркало в ванной говорило, что мое состояние было хуже, чем я ожидала. Из-за моих недавних слез пыль на щеках превратилась в грязевые потоки. Я повернула вентиль и вымыла руки и лицо. Потом вытерлась полотенцем. После я склонилась над раковиной и несколько раз глубоко вздохнула. Одна-единственная капля воды повисла на кране, и я наблюдала за ней, пока та не упала. Потом я потянулась к выключателю и повернула его. Вода с бульканьем полилась в сток.

– Звук свободы, – прошептала я.

Лейси сидела на диване, когда я снова присоединилась к ней.

– Как ты? – спросила она.

– В порядке. Все будет хорошо. – Правда будет. В конце концов.

Она нажала «Воспроизвести». Первая же сцена доказывала, что фильм нам подходит.

– Может быть, вот это должно быть настоящим звуком свободы, – сказала Лейси, пародируя звук выстрелов.

– Это не так патетично, но, возможно, поэтому и не так уместно.

Лейси хихикнула.

– Тебе виднее. Я буду рядом. Смотри, скоро появится следующая жертва. 

* * *

Следующим днем я стояла в центре своей комнаты и рассматривала все вокруг. Большинство вырезок и картинок висели здесь годами. Одну за другой я начала снимать со стены и складывать стопками. В первой стопке было то, что я «точно выброшу», во второй – то, что сложу в ящик стола, а в третьей – то, что я верну на стену, но перевешу по-другому, чтобы мое пространство не выглядело таким застоявшимся.

Как и у Купера, у меня на стенах были полароидные снимки. Те, которые я либо стащила у него со стены, либо те, которые он дал мне сразу, как сделал. Пока я складывала их в стопку «отложить».

Мой телефон зазвонил. Это был международный звонок. И я знала, что это значит.

Я ответила.

– Папа?

– Это я, – сказал он. Всегда, когда он звонил, его голос звучал откуда-то издалека. Что было вполне понятно, потому что он и был далеко. Очень далеко. – Ты все еще злишься на меня?

Я задумалась. Злость, которая кипела во мне всю неделю, уже почти испарилась, но меня все еще расстраивал его поступок.

– Думал, что нужно только дать мне немного времени, и я перестану злиться?

– Я звоню тебе при первой же возможности. У нас на этой неделе строевая подготовка. Так это «да»? Ты все еще злишься.

– Меня не радует то, что ты связался с мистером Уоллесом без моего ведома.

– Когда я вижу, что моей крошке нужно мое вмешательство, я не собираюсь сидеть, опустив руки, – сказал он.

Я, честно, хотела простить его, но он не признавал свою вину, и это усложняло ситуацию.

– Пап, я же говорю тебе, я не хочу, чтобы ты так делал. Особенно, не посоветовавшись со мной. Попроси я сама – было бы совсем другое дело. Но я не просила.

– Ну, я все равно это сделал.

– Я знаю! И, возможно, этим ты испортил мои отношения с единственным человеком, который мог бы написать мне рекомендательное письмо.

– И лучше бы он его написал.

Я зарычала и отключилась. Почему меня окружают такие упрямые мужчины? Меня тут же охватило чувство вины, потому что раньше я никогда не прерывала наш разговор вот так. У папы и так не было безграничного доступа к телефону.

Это снова потревожило ту рану, которую оставил Купер. Я сорвала сердечный список со стены и бросила его в стопку на выброс. Список оказался бесполезным.

Пару минут спустя моя дверь открылась со скрипом.

– Солнышко. – Это была мама.

Я обернулась к ней.

– Твой папа хочет сказать тебе кое-что. – Она протянула мне трубку, и я приняла.

– Да?

– Прости меня, – сказал он.

Я вздохнула. Мама хорошо на него влияла. Жаль, что он так мало времени проводил дома, потому что они действительно отлично уравновешивали друг друга.

– Спасибо, – сказала я. – Это я и хотела услышать.

– Я понимаю. Иногда мне просто хочется защитить тебя, и сложно напоминать себе, что ты уже не ребенок.

– Знаю. Я рада, что мой папа хочет меня защитить, но пусть он все-таки для начала подождет моего зова о помощи, ладно?

– Так мне не нужно колотить Купера, когда вернусь домой?

Он знал, что случилось с Купером. Я зыркнула на маму прищуренными глазами, но она была сама невинность.

– Нет, я сама об этом позаботилась.

– Ты сама его поколотила? – спросил папа.

Я посмеялась.

– Да, пап. Думаю, поколотила.

– Я нашел кое-что для тебя.

– Правда?

– Я собирался подождать, пока не вернусь домой, но когда мы договорим, я отправлю тебе фотографию.

– Хорошо.

– Люблю тебя, малышка.

– Тоже тебя люблю.

Мы повесили трубки, и через пару минут я вошла в почту. Папа был верен своему слову – он прислал мне письмо. Все, что в нем было – это прикрепленная фотография. Я кликнула на нее. На экране высветилась фотография его ладони с маленьким серым камнем посередине. Камнем в форме кривоватого сердца. Он смог его найти. Я громко сглотнула и заулыбалась. 

* * *

Выбросив, переложив и перевесив свои стопки, я поняла, что нельзя больше избегать работы и мистера Уоллеса, если я еще собираюсь сохранить свое место в музее.

Я застала хранителя в его кабинете. Он сам навел в комнате порядок, и теперь она выглядела пустовато.

– Здравствуйте, – сказала я таким покорным голосом, на который только была способна.

– Эбби, вам лучше?

– Да, с недавнего времени. Я избегала вас.

Он покачал головой, но улыбнулся.

– Вы всегда очень честная.

– Простите за то, как я вела себя в воскресенье. И простите, что папа заставил вас пустить меня на выставку.

Он вздохнул и встал с места.

– Давайте же, присядьте.

Я сделала, как он сказал.

– Он меня не принуждал. Я и так едва не согласился. И ваши картины к тому же показали невероятный прогресс.

– Думаете?

– Вам еще есть, чему учиться, но да. Надеюсь, вы не решили нас покинуть. Я правда ценю вашу работу.

– Я не хочу уходить. Мне нравится быть в окружении искусства.

– Отлично. По расписанию вы выходите завтра. Справитесь?

– Да, без проблем. А как вы думаете…

– Да?

– Я хочу подать заявку на зимнюю художественную программу. Как думаете, вы сможете написать мне рекомендацию?