Книга Гречишный мёд, страница 21 – Ольга Гринвэлл

— Эх, не надо нам было ходить туда...

— Куда, Рай?

— Да к гадалке этой, ведьме, будь она проклята!

Максим закатил глаза.

— Ну слава богу, эта бабка не превратила твою подругу в жабу. Уже хорошо.

— Смеешься? Бедная Ирка просто в ужасе.

Молодой человек взял девушку под локоть, поглядел на своего друга, прислушивавшегося к их разговору.

— Ну говори, что там у вас? Бабка напугала? Страшная?

Рая отмахнулась.

— Не. Не бабка, а ее внучка. Вышла из леса с ружьём наперевес и сразу к нам.

Максу стало смешно.

— Что, хотела и вас застрелить?

Но Рая, не обращая внимания на его шутливый тон, продолжала:

— Мы ее попросили погадать нам. Я была первой. Она разбила яйцо, а оттуда как дым повалит! И змеи оттуда!

— Ага, — кивнул Макс присаживаясь на крыльцо. — И что ж эта ведьмедица тебе сказала?

— Ну... может, дыма не было. Это мне кажется, что был. Ну, в общем, ничего особенного она мне не сказала. Только что замуж выйду через три года. Не за тебя, Максим.

— О, — не удержался он от облегчённого вздоха. Ванька хихикнул, не переставая гладить плачущую Ирину по волосам.

— А Ирке эта девка и гадать не стала. Только карты в руки взяла, как поднялся страшный смерч, дом заходил ходуном, она закричала страшным голосом и рухнула на пол. И все.

— По-моему, в прошлый раз вы упоминали, что эта ведьма травки какие-то собирает? — подал голос Иван. — Вы там случайно волшебный чаёк не пили?

Рая сердито насупилась.

— Ладно, девчонки, — Макс взглянул на часы. — Я с вами на поезд опоздаю. Поехали вместе на станцию, по дороге успокоитесь.

Молодой человек покачал головой. Это же надо бред такой выдумать! Может, вчера какой сивушный самогон выпили в этом своём селе? Бедный Ванька — остаться один на один с двумя сумасшедшими.

* * *

 Бабушка сидела напротив меня и смотрела, как я пью тёплое молоко, закусывая свежеиспеченной булочкой. Молчала. С того самого дня я чувствовала себя больной — ужасно болела голова, знобило. Ночами снилось что-то непонятное и страшное.

Покончив с молоком, я жалобно взглянула на нее. — Что со мной?

Баба Шура протянула руку и ласково потрепала меня по плечу.

— Знаю, что ты чувствуешь. У меня так было, когда впервые увидела смерть.

— Смерть? — все внутри похолодело.

Она кивнула.

— Эта девушка умрет очень скоро.

Я не смогла сдержаться — закрыв лицо руками, заплакала.

— Ты ничего не сможешь сделать. Хорошо, что не сказала ей этого. Не надо. Лучше ничего не сказать.

— Но почему? Почему она умрёт? Я не хочу...

— Слушай меня, Улечка, детка. Я хочу поставить тебе защиту от страха и боли. Тебе это пригодится в жизни. И от несчастных случаев тоже. Вот только дождёмся полнолуния и пойдём с тобой на кладбище. Они помогут тебе.

— Кто?

Бабушка улыбнулась.

— Кто-кто, те, кто по ту сторону. Их бояться не надо. Надо бояться живых людей.

Я кивнула. Да, бабушка права. Ещё ни разу я не видела ничего плохого от усопших, а вот те, кто был рядом... Ох, от них иногда исходило совершенно без всякого повода столько зла…

* * *

Опять этот чертов сон! Макс сел в кровати, обхватив голову. Какое-то время пытался унять бешено бившееся сердце. В дверь постучали. Мама.

— Максим, с тобой все в порядке?

Нет, черт побери. Совсем нет.

— Да, мам, нормально. Иди спать.

Услышал ее удаляющиеся тихие шаги.

Отбросив смятые простыни, встал с постели и подошёл к окну. За окном было темно. Чёрные скрюченные ветви оголенных деревьев напоминали сложенные в молитве руки. И внутри у Макса все тоже молило — о помощи. Впервые в жизни ему было страшно. Он сам не понимал отчего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Накинув халат, прошёл в кухню, щелкнул выключателем и вздрогнул, увидев маму, сидевшую напротив окна. Она зажмурилась от внезапно вспыхнувшего света.

— Мам, ты чего?

— А ты?

Но он не ответил. Уставился на мать. Почему у неё влажные и воспалённые глаза? Она что, плакала?

— Что с тобой? — опустился перед ней на колени, схватил за руки. — Почему ты плачешь?

Женщина резко отвернулась, но, не сдержавшись, всхлипнула.

— Сынок, может, тебе уже прибиться к берегу? Ну хватит уже ездить туда-сюда, воевать непонятно с кем. Я же так боюсь за тебя. Ты же единственный у меня, Максимка.

— Мам, ну что ты? До сих пор со мной ничего не случилось. Все будет хорошо...

— И сны тебе какие-то дурацкие снятся, кричишь по ночам. Ну куда это годится, сынок?

Макс вздохнул. Черт. Поганый сон... Сам не заметил как заговорил.

— Ерунда, честное слово. Вижу себя совсем маленьким, и тётка какая-то на кровати лежит. Я к ней на постель залезаю, а она мертвая. И почему-то я ее мамой называю, — уже договаривая последнюю фразу, понял, что по щекам у него текут слезы.

Поднял глаза на мать и обомлел. Ее лицо было белое, как мел.

— Мам? Мам...

Она внезапно вскочила и бросилась вон из кухни.

* * *

Игорь по дороге к дому Марины молчал. Она тоже не очень желала разговаривать. Больше всего девушка боялась, что парень все понял или что его отец рассказал о том, что было между ним и его девушкой.

При подъезде к дому Марина все-таки решилась и дотронулась до руки Игоря:

— Зайдёшь?

Он резко затормозил, заставляя покрышки взвизгнуть. Быстро отстегнул ремень и неожиданно всем телом навалился на Марину.

— Я хочу тебя сейчас... — прохрипел, обеими руками обхватывая лицо девушки.

— Игорь, пусти... — попыталась высвободиться.

— Маринка, черт побери...