Онлайн книга «Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака»
|
* * * На рассвете в ручье отчаянно заквакала лягушка. Жанна пошевелилась и проснулась. Сквозь ветки лился мягкий свет. Жанна спустилась на отмель и умыла лицо и шею. Лягушка отпрыгнула на кочку и продолжала квакать. Жанна услышала, как позади кто-то зашевелился, и резко обернулась. Якоб стоял на коленях, зажмурив глаза, и что-то шептал. Жанна наблюдала за ним. Быть может, он и был исчадьем ада, но выглядел точь-в-точь как молящийся христианин. А курчавые волосы и веснушки вполне могли принадлежать любому мальчишке в ее деревне. Наконец он открыл глаза, увидел, что она на него смотрит, и улыбнулся. – Почему ты так хмуришься? – спросил он мягко. Жанна пожала плечами и выбралась на берег ручья. Вильям перевернулся на живот и вытянул руку так, что пальцы зарылись в белую шерсть Гвенфорт. – Почему ты путешествуешь один? – Голос Жанны был со сна хриплый и тихий. – Где твои родители? Якоб дотронулся до увядших листьев земляники. – Не знаю, где они сейчас. – Почему? – Слобода сгорела. Какие-то мальчишки подожгли ее. – О господи! – Жанна прикусила грязные ногти. – Христианские мальчишки, – уточнил Якоб. Жанна кивнула, по-прежнему прикусив ноготь. – Я разлучился с родителями. Они сказали, что будут ждать меня в Сен-Дени. А ты куда идешь? Жанна все еще кивала, грызя ноготь. – Я… Пока что не знаю. – Как это – не знаешь? Ты тоже ищешь своих родителей? Жанна заколебалась. Якоб сверлил ее глазами, словно старался проникнуть взглядом под кожу. – Это не важно, – сказала она наконец. Помолчав, Якоб сказал: – Держу пари, для тебя это важно. Жанна уставилась в землю. Но она улыбалась. Тогда Якоб сказал: – Интересно, куда направляется он? Он показал на огромного, храпящего Вильяма. Жанна рывком встала на ноги. – Давай узнаем. Она осторожно приблизилась к очень шумному спящему, опустилась на колени и тронула его за руку. Вильям даже не пошевелился. Якоб тоже подошел, склонился над Вильямом и прошептал ему на ухо: – Проснись. Ничего. Якоб ухватил за могучий окорок, который сходил у Вильяма за плечо, и потряс. Веки огромного юноши даже не дрогнули. – Думаешь, с ним что-то не так? – усомнилась Жанна. Якоб пожал плечами. – Некоторые бурно живут и бурно спят. Стукни его. – Что? – Ничего с ним не случится. Попробуй. Но Жанна не решалась, так что Якоб пнул огромную ногу Вильяма. Никакого ответа. Носок башмака Якоба уперся в поясницу Вильяма. Вильям продолжал храпеть. Так что Жанна быстро и не так деликатно, как намеревалась, стукнула Вильяма кулаком под ложечку. На самом-то деле удар оказался довольно сильным. Гвенфорт вскочила. – Что? – простонал Вильям сонно и перевернулся на бок. – В чем дело? – Ты что, и правда ничего не почувствовал? Мы же тебя толкали и пинали! Вильям, не открывая глаз, вытер лицо рукавом. – Тогда зачем мне просыпаться, если вы такие злые? Но Гвенфорт решила, что и впрямь время вставать, – или же ей понравился солоноватый вкус пота Вильяма, потому что она начала вылизывать ему уши и лоб. – Прекрати! Прекрати! – закричал Вильям. Жанна и Якоб усмехнулись. – Прекрати! Он попытался отпихнуть длинную собачью морду, но тем самым открыл другие места для нападения. Больше для самозащиты, чем в намерении проснуться, Вильям вскочил на ноги – словно падающее дерево, только наоборот, – и потянулся, подняв над головой свои огромные руки. Якоб и Жанна уставились на него, дивясь его росту. – Твои родители были великанами? – спросил Якоб. Вильям зевнул. – Нет. Моя мать была мусульманкой, а отец – христианский дворянин. Он сражается в Реконкисте. Вильям обогнул детей, подошел к ручью, плюхнулся на ягодицы и соскользнул по крутому бережку на отмель. Над головами чернели ветки, обрамляя сизое утреннее небо. Жанна и Якоб тоже выбрались на бережок и уселись рядышком над обрывом. Теперь их глаза были на уровне глаз Вильяма. – В чем? – спросил Якоб. – В Реконкисте. Христиане пытаются отобрать Испанию у мусульман. Хотят оттеснить их обратно в Африку. – Твоя мама – африканка? – Не знаю. Я никогда ее не видел. Да и папу тоже, если честно. Якоб смотрел, как Вильям умывается в ручье. – А хотел бы? – Повидать родителей? – Вильям пожал плечами. – Не знаю. Держу пари, мама умерла родами. Жанна пришла в ужас. – Ты не должен так говорить! – А папа слишком важная персона. Должно быть, у него сотня таких, как я! Якоб мигнул. – Наверное, не совсем таких, как ты! Вильям теребил подол своего монашеского одеяния. Потом, поколебавшись, обернулся к Жанне: – Не отвернешься? Мне надо вымыться. Жанна отворачивается. Вильям следит, чтобы убедиться, что она не совершит, как истинная дочь Евы, какую-нибудь злую выходку. Но она, похоже, совершенно не имеет такого намерения. Так что он стаскивает через голову рясу. – Святой Моисей! – восклицает Якоб. – Что? – говорит Вильям. – Что? – говорит Жанна, вновь поворачиваясь к нему. – Стань спиной! – кричит на нее Вильям. Она отворачивается, но пытается выкрутить шею, чтобы узнать, о чем толковал Якоб. – Ты же весь покрыт кровью! – воскликнул Якоб. Жанна вновь развернулась, чтобы глянуть. Так и есть. И грудь, и живот, и даже спина Вильяма покрыты запекшейся темной кровью. А еще на нем кожаный ремень, изукрашенный золотом и продетый в пояс подштанников. Но детей больше поразила кровь. – А, это, – Вильям расхохотался, – не тревожьтесь. Это не моя. – Мне от этого не лучше, – сказал Якоб. – Нет-нет, это не то, что ты подумал. Это даже не человеческая кровь. – Тогда чья же? – Извергов. – Что? – Это кровь мерзких извергов из леса Мальзербе. |