Онлайн книга «Королевишны #3колбаски»
|
– Она сказала «изумительно»! – Бабушка возвращается, сияя. И под дружные аплодисменты дедушка спешит налить аудитору бокал лучшего местного вина. – А теперь, – начинает бабушка, – яблочная подливка. – Нет! – выкрикивает Астрид. – Яблочную подливку я умею делать! – Вот как? Тут моя полушведка-блондинка понимает, что стоит под перекрёстным огнём недоверчивых взглядов моих прародителей. – Да, – лепечет она, – я была главной по подливке у сестёр… (Нечего сказать, весёлая там жизнь, у сестёр.) – И как же её делают? – Не беспокойтесь, я знаю, научилась! – Ну так расскажите нам, мадемуазель! У «мадемуазели» чуть дрожит подбородок. Сладив наконец с глотательным рефлексом, она бормочет: – Берут яблоки… – Сорт? – Б… бо… боскоп… Мои кивают. – Потом… чис… тят? Кивают. – Убирают косточки? Кивают, кивают. – А дальше? – ехидно спрашивает бабушка. – Кладут в кастрюлю с водой на донышке, да? Полная тишина. Вся кухня смотрит на Астрид, мы тоже. Дедушка медленно точит нож. Бабушка достаёт из шкафа горелку для крем-брюле – пфу-у-у-ух! – пошло пламя. – Н-н-нет, – заикается Астрид. – Ну, может быть, но лично я… в моём рецепте я, я… Гул горелки, лязг ножа о точило… – …я сначала кладу их в духовку на десять минут, чтобы был печёный привкус. – ИДИ СЮДА, МОЯ УМНИЦА! – ревут в один голос дедушка с бабушкой. Всеобщие объятия. А пока все хвалят друг друга и хлопают по плечам, мы с Хакимой не торопясь уплетаем вегетарианские колбаски, макая то в луковый, то в горчичный соус. – Тебе нравится? Рот у Хакимы занят, и вместо ответа она показывает мне победную «V» своими толстенькими пальчиками. * * * На то, чтобы привести в порядок прицеп, у нас ушли все выходные. Поначалу Филипп Дюмон был не в восторге от мысли, что мы забрызгаем краской, лаком и скипидаром всю ведущую к гаражу дорожку и примемся там колотить, сверлить, строгать, приваривать и пилить древесину и сталь, отчего вся его прекрасная лужайка будет в острых стружках и опилках, но возражать всё-таки не стал. Солнце и Джамал тоже здесь и помогают нам (особенно снабжая мармеладными мишками). Ящик Филиппа Дюмона с инструментами ещё никогда столько не служил. Впрочем, горизонт его возможностей стал чувствоваться довольно быстро, и сосед одолжил нам свой, сжалившись над Астрид, которая мучилась с крохотной дрелью, и Хакимой, корпевшей над вывеской с тонюсенькой кистью. Операция проходит в несколько этапов. Сперва надо поколдовать с прицепом, чтобы он крепился к трём великам. Для этого мы покупаем у местного торговца великами три детских полувелосипеда, которые привинчивают к задним колёсам обычных, только мы берём поломанные, без колеса. На место недостающих колёс мы горизонтально приделываем трубу, а к ней уже крепятся две толстые цепи. Мы цепляем полувелосипеды к нашим великам, садимся в сёдла, пробуем ехать. И картинно валимся друг на друга под хохот Солнца с Джамалом. Мы пробуем ещё и ещё раз, пока не понимаем, что нужно крутить педали вместе, синхронно, чтобы поперечная труба не перекашивалась, иначе мы летим с великов. Потихоньку мы начинаем чувствовать ритм друг друга: энергичные, сбивчивые толчки Хакимы, размеренный скаутский галоп Астрид и мои перебои – три минуты радостного бодрого полёта, три минуты изнурительной борьбы и мышечной боли. Теперь прицеп нужно украсить. Хакима, творческая душа, где-то в уголке вырезает из больших кусков картона трафареты букв (К.О.Л.Б.А.С.К.И.), а также зверей, цветов, фруктов и овощей: птички, тюльпаны, рыбы, свиньи, морковки, яблоки. Всё это мы клеим на стенку прицепа и разбрызгиваем облака краски из любезно предоставленных Джамалом баллончиков («Как здорово, что у тебя оказались эти баллончики, Джамал!» – трогательно замечает Хакима). Видок у нашего прицепа после апгрейда что надо, можете поверить. Будто телепередача про ремонт прошлась. Да, дизайн не для эстетов, зато в глаза бросается. В одном точно можно не сомневаться: этот серебристый, облепленный пёстрыми рисунками ящик с тремя разномастными великами и тремя Колбасенциями, да ещё с солнечной колесницей во главе заметят издалека! А ещё услышат, а ещё почуют! Потому что, когда запах краски сменится ароматом наших сочных колбасочек, тихо подрагивающих на сковородках… когда всколыхнётся яблочная подливка и томящийся на сковородке лук начнёт сворачиваться, как золотистые жучки, а перчёная горчица, сдобренная сметаной… – Не понимаю, зачем вам надо обязательно называться «Колбасками»! – возмущается мама. – Ужасное слово. – А мы его сделаем прекрасным. Вот увидишь! Или, по крайней мере, громким. (Рубрика «Житейские хитрости» от тётушки Мирей: возьмите брошенные вам оскорбления и сделайте из них элегантную шляпку.) Воскресный вечер выдался тёплый, и в 22:00 мы жадно хомячим на улице пиццу, созерцая наше творение, а также лужайку Филиппа Дюмона и моей беременной мамы; пёс Мурлыка под шумок ворует целые куски пиццы, а кот Колобулька скачет как блоха, гоняясь за мотыльками-самоубийцами, которые со всего маху врезаются в наши фонари. Жизнь – балдёж, и правда балдёж, когда сидишь вот так, под ночными светилами. И в довершение всего одно светило заговаривает со мной: – А что ты собираешься сказать своему биологическому отцу, когда его встретишь? – Ещё не знаю. Ну, представлюсь для начала. Поставлю его перед фактом, понимаете? Посмотрю, как у него вытянется физиономия, когда до него дойдёт, что это я писала ему все те письма. – А потом? – А потом без понятия, буду импровизировать. – Будь я на его месте, я бы скорее обрадовался, что ты моя дочь. Я негодую: – Я вам в дочери не гожусь! – Так чего ты мне выкаешь тогда? – Да это тут ни при чём. Это вопрос уважения. – Можешь говорить мне «ты». А то дебильно как-то: будто я твой препод. Он кусает свою кальцоне, я ловлю мотылька, чтобы позлить Колобульку – он как раз за ним крался. Бедняжка трепещет у меня между пальцев. Колобулька пробует подступиться, тихонько цапает меня лапой. – Ладно, давайте на «ты». В смысле, давай… В общем, будем на ты. – ОК. – А вы, то есть ты – что скажешь этому Шегубу? Солнце улыбается луне. |