Онлайн книга «Никогда не говори «навсегда»»
|
— Чушь собачья, — сурово произнес Ганин. — Мама ни в чем не виновата. — А еще она про дядю Лешу говорила, но тут уж я сам понял, что она чего-то путает… — Ладно, поехали домой, — оглянулся на Катю Ганин. — Ты, наверное, голодный, да? — Еще как! — радостно ответил Мика. — Слушай, может быть, завалимся сейчас в японский ресторан на радостях, а?.. Мама-то там еще не была! — Какой еще ресторан?! — схватилась за голову Катя. — Нет, правда, поехали домой! …Только к середине ночи в квартире наступила тишина. Мика уснул, Ганин переговорил с кем надо, рассказал, что мальчик сам сбежал от похитителей, с его слов объяснил, где, возможно, прячутся Нелли с Германом… Кате он отвел одну из комнат. Но заснуть она никак не могла — все лежала и в темноте прокручивала события сегодняшнего дня. Она была страшно напряжена, нервы — как натянутая струна. «Это чудо. Да, это чудо, что все закончилось так хорошо… Мой мальчик жив! Если бы с ним что-то случилось, то я бы… — Катя всхлипнула и вытерла слезы, тут же брызнувшие из глаз. — Нет, нет, лучше не думать об этом! Все же хорошо… — Она попыталась сменить направление мыслей. — А Ганин был так добр ко мне! Он очень старался… Ну да, еще бы он не старался — это ведь и его ребенок пропал! Только непонятно, зачем он меня поцеловал… Хотя, в общем, понятно — от избытка чувств. От избытка чувств… А зачем я ответила ему — «потом»? Ужасно глупо!» Она повернулась на другой бок. По темному ночному небу плыла полная луна. Катя встала, задернула штору. Снова легла. Дверь тихонько скрипнула. — Катя… — сказал Ганин. — Что? Все в порядке? — Она тут же села, кутаясь в одеяло. — Да. Чего ты испугалась? — Он подошел, сел рядом, провел ладонью по волосам. — Ты хотел поговорить? — Нет. Он через голову стянул с себя рубашку. — Ганин! — яростно прошептала она. Вот оно, это дурацкое «потом»! Вот оно чем обернулось! — Тише, тише… — Он скользнул к ней под одеяло, обхватил плечи. Его ладони были — как огонь. — Ганин, я тебя ненавижу… — сквозь стиснутые зубы пробормотала она. Но сопротивляться не могла. И не хотела. — Катя, — едва слышно выдохнул он. Тепло от его дыхания щекотало ей шею. — Ка-тя… Он снова поцеловал ее. Только теперь поцелуй длился очень долго. Он как будто хотел выпить из нее душу. И она ответила ему тем же. Она впилась в него, вцепилась в него — и Ганин для нее тоже стал источником. Источником сил. Все те муки и переживания, которые пришлось пережить им сегодня вдвоем, могли компенсироваться только одним — этим объятием. Больше они не произнесли ни слова, боясь разрушить призрачную ночную тишину. Они столь нетерпеливо прижимались друг к другу, что почти теряли сознание. Только кровь ритмичным прибоем звенела у каждого в ушах. Если бы кто-то за день до того сказал Кате, что она будет заниматься любовью с Григорием Ганиным, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но вот оно случилось — то самое, невозможное. Ее ладони скользили по его спине. И он прикасался к ней. Наверное, именно потому, что происходящее казалось таким невероятным, невозможным, немыслимым (фантазия, сон, выдумка!), — ощущения были столь остры. Тяжесть его тела, тепло дыхания… Она хотела оттолкнуть его, но вместо этого обняла его еще крепче. Только во сне можно ощутить столь жгучее наслаждение — на грани боли. Их двоих несло стремительным водоворотом в бездонную, черную, звенящую пропасть. Все глубже, все дальше. А потом, когда, казалось, можно было дотянуться рукой до центра Земли, темнота вдруг взорвалась мириадами радужных искр… Потом — после, не сразу — Катя пришла в себя. Постепенно к ней вернулось ощущение реальности. Она вновь обрела способность видеть, слушать, говорить… — Что это было? — с тоской произнесла она. Риторический вопрос, вовсе не требующий ответа. На самом деле Катя удивлялась другому — что же заставило ее заняться любовью с человеком, которого она терпеть не могла? Но Ганин не нашел ничего лучше, как ответить следующее: — La petite morte. — Что? — Маленькая смерть — в переводе. Так говорят французы. Наивысший момент… — Уж лучше бы я и вправду умерла! — с досадой произнесла Катя. — Тебе что-то не понравилось? — с беспокойством спросил он, целуя ее плечо. — Ненавижу мужчин, которые после секса спрашивают женщину, понравилось ли ей… — Она оттолкнула его лицо. — Да, мне было хорошо! Но от такого «хорошо» потом только хуже становится… Это все равно что съесть килограмм конфет, а потом покрыться диатезной коркой! — Боже, какие сравнения… — язвительно протянул он. — Да, а твоя «петит морт» — жуткая пошлость! — Узнаю свою Катю… Ты ничуть не изменилась! — сердито сказал он. — Убирайся! — она оттолкнула его. — Ты мне больше не нужен. Он вскочил и принялся быстро одеваться, но запутался в одежде. Потом, скомкав, со злостью отбросил от себя рубашку, которая не желала его слушаться. — Катя… — вздохнул он, сидя на краю кровати. — Ну что ты за человек такой… Разве обязательно каждый раз оскорблять меня? Она некоторое время молчала, уставившись в темноту. — Я не знаю, почему ты на меня так действуешь… — наконец произнесла она. — Возможно, я не права. Но я ничего не могу с собой поделать! На фоне зашторенного окна, подсвеченного со стороны улицы фонарями, был виден его четкий профиль, линия плеч. Ганин был не толстый, не худой, а какой-то поджарый, с юношеским рельефом мускулов… Кате почему-то стало больно смотреть на него. Она вдруг почувствовала, что ей снова хочется обнять его, но сейчас ей показалось невозможным сделать это. — Я вот что должна тебе сказать… — Она села, обхватив руками колени. — Ты только не перебивай меня, пожалуйста! Мы ужасно переживали из-за Мики. Мы чуть с ума не сошли. Поэтому нам так нужна была эта… Мм… разрядка. В общем, то, что произошло, — некая физиологическая необходимость. Да ты и сам об этом знаешь! — Прекрасно — ты теперь и думать за меня начала… — невесело засмеялся он. — Ганин, у нас общий сын… Наверное, так или иначе нам придется время от времени сталкиваться друг с другом. Я тебя очень прошу — никогда не напоминай мне о сегодняшней ночи. Это была просто случайность! — Ты кого пытаешься убедить — меня или себя? — Ганин, мне совестно перед Ритой… — сурово произнесла Катя. — И что я за человек такой — все время наступаю на одни и те же грабли! — Рита… — пробормотал он. — Ну да, Рига! |