Онлайн книга «Никогда не говори «навсегда»»
|
Она не выдержала, подскочила к нему, принялась целовать. Он отвечал ей, но как-то чересчур старательно, что ли… Рита не терпела фальши — она ее чувствовала всей кожей. Быстро отстранившись, она заглянула в глаза своему возлюбленному. — Ганин, что случилось? — строго спросила она. — Ты лучше мне сразу скажи — я зря вернулась, да? А то я тут прыгаю, как дурочка… — Нет, но… — Так я и знала! — закричала Рита, придя в отчаяние от этого «но». — Ты мне не рад совсем! — Я тебе очень рад! — возразил он. — Просто я не все тебе рассказал. Понимаешь, когда похитили Мику, то мы с Катей… — Катя! — перебила Рита. — Все дело в Кате! О, эти бывшие любовницы… О, эти глупые сентиментальные мужчины! — Ты бы в любом случае догадалась, — серьезно произнес Ганин. — От тебя ничего не скроешь. Так вот — было. Рита растерянно усмехнулась. — Потрясающе… — Рита, я тебе еще кое-что хочу сказать, — спокойно продолжил он. — Это было, но никогда больше не повторится. Мы с Катей слишком разные люди… И потом, ей, кажется, так противно стало, что она меня едва не побила. В общем, то, что произошло, всего лишь ошибка. Рита, скрестив руки на груди, медленно прошлась из угла в угол. Она всегда считала себя сильной женщиной. И в своем журнале для мужчин не раз писала о том, что случайная связь изменой считаться не может. Ведь Ганин сам признал: то, что произошло между ним и этой Катей, — всего лишь случайность. — А тебе? — насмешливо спросила она. — Что — мне? — Тебе было противно?.. Ганин ничего не ответил. Рита заглянула в его светло-серые, прозрачные глаза. Совершенно непроницаемые. Когда нет ответа — это тоже ответ. — Все с тобой ясно, Ганин! — несколько нервно засмеялась Рита. — Романтик ты хренов… О, я эту Катю сразу раскусила, едва она только на пороге появилась. Та еще штучка! Кармен доморощенная… — Рита… — он схватил ее за руки. — Не трогай меня! — разозлилась она. — Я немедленно ухожу. Я тут чужая. — Ты вовсе не обязана уходить! — тоже разозлился он. — Я ей не нужен. Это больше не повторится — клянусь. — Ты ей не нужен, зато она тебе очень даже нужна. — Она мне тоже не нужна! — Сколько пафоса, боже мой… — Рита забегала по комнате, складывая свою одежду в стопку. — Рита, почему ты так взбесилась? Сама же вот пишешь — мужчинам нужен секс, пиво и футбол… — Да мало ли что я пишу! — всплеснула она руками. — Любая женщина, даже самая продвинутая, мечтает о любви. О необыкновенной, неземной любви! И я, между прочим, не исключение. — Я люблю тебя. Не уходи, — угрюмо произнес он. — Ганин, дурачок, кого ты пытаешься обмануть? — истерично хихикнула она. — Ты же ее любишь, свою Катю. Amata nobis quantum amabitur nulla! — Что? — непонимающе поднял он светлые брови. — «Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не была» — вот что это значит! — заорала Рита, бросая в одну кучу свои новые костюмы. — Это значит, что в вас, мужиках, непременно живет воспоминание о какой-нибудь девице, которую вы считаете той самой — лучшей и единственной! — пусть даже вы и расстались с ней тысячу лет назад. Вы уже давно живете с другой, вы поседели, оплешивели и потолстели, у вас уже куча детей и внуков — так нет же, вы непременно вспоминаете ту, из прошлого, и вздыхаете… И твердите, что обожаете секс, футбол и пиво. Вы, мужики, еще более худшие романтики, чем мы, женщины. Романтики и обманщики! — Рита… — Молчи! А ты думал о том, каково другой женщине — той, которая вынуждена всю оставшуюся жизнь питаться объедками с чужого пира?! Той, вынянчившей детей и внуков этого паршивого романтика… — Перестань, — мрачно произнес он. — Ты, может быть, и права отчасти… Но я уже избавился от этого наваждения. Нет, правда! Давай поженимся, давай родим детей… Я буду любить тебя всю жизнь, Рита! — Так я тебе и поверила! Ты уже, понимаешь — уже! — отказался от моего ребенка… — О чем ты? — быстро спросил он. Рита поняла, что проговорилась о том, что так тщательно скрывала. Впрочем, терять уже нечего… — О том самом, — буркнула она. — Помнишь — тогда, еще зимой… — Что — зимой? — спросил он. — Какой же ты бестолковый… — с отвращением пробормотала она и принялась выдвигать ящики стола, за которым работала. — Прав был Кеша Певзнер, когда сказал, что ты никогда не станешь копаться в моих вещах… У тебя под носом можно было роман в письмах устроить — ты бы и не заметил! Да где же она… А, вот, — Рита выудила из стопки бумаг небольшой бланк. — Что это? — А ты почитай… — с досадой произнесла она. — Это бумажка из женской консультации. Мне по ней направление на аборт выписали. — Что?.. — Господи, Ганин, неужели ты ничего не понял? — вздохнула она и села прямо в центр одежной кучи. — У нас мог бы быть собственный ребенок! — А… а почему ты мне тогда ничего не сказала? — растерянно спросил он, вертя в руках больничный бланк. — Хороший вопрос. Я тебе не сказала именно потому, что ты, Ганин, вел себя как отъявленный эгоист. Ты очень хорошо дал мне понять с самого начала нашего знакомства, что тебе ничего и никого не нужно, что тебя вообще лучше лишний раз не трогать. — Неправда! Я тебе ничего такого не говорил! — возмутился он. — Словами ты действительно ничего не говорил, — резонно возразила Рита. — Но зато всем своим поведением… Я именно поэтому была поражена тем, как ты обрадовался Мике! — А-а… — сказал он, садясь рядом. — Вот ты чего твердила все время о том, что я тебя обманул… Ты именно это, оказывается, имела в виду. — Именно! — язвительно повторила Рита. О том, что, помимо всех прочих обстоятельств, она думала и о своей карьере тоже, Рита распространяться не стала. Пусть Ганину будет больнее. Пусть думает, что это он во всем виноват… Он сидел рядом, мрачный и подавленный. — Если бы ты мне сразу все сказала… — тихо произнес он. — Все было бы по-другому. Ты понимаешь… — Ганин, теперь уже поздно, — перебила она. — Ты понимаешь, что такие вещи должны решаться только вдвоем? — с отчаянием договорил он. — Ганин, а ты вспомни о Кате, — холодно подсказала Рита. — Она ведь тоже не захотела ставить тебя в известность. И, как я поняла, только исключительные обстоятельства вынудили ее предъявить тебе Мику. Во всем виноват ты, один ты! Потому что ты холодный, жесткий, жестокий человек, от которого трудно ожидать чего-то хорошего… Ганин усмехнулся краешком рта, а потом лицо его снова замерло, словно маска. |