Онлайн книга «Жаркий август»
|
– Я требую адвоката! – завопил Спиталери, чудесным образом обретя дар речи. – Вам так хочется предать это дело гласности? – В каком смысле? – В том смысле, что, если вы позовете адвоката, я позову журналистов. Насколько я понимаю, грешки по части юных девиц за вами числятся… Если ваше белье примутся ворошить принародно, вам по-любому крышка. А согласитесь сотрудничать – пять минут, и вы свободны. Бледный как покойник, подрядчик затрясся мелкой дрожью: – Что еще вы хотите знать? – Вы тут только что сказали, что не присутствовали при окончании работ, поскольку улетели. За сколько дней до конца? – Я вылетел утром в последний день. – А дату этого последнего дня помните? – Двенадцатое октября. Фацио и Монтальбано переглянулись. – Значит, вы можете сказать, был ли в гостиной, помимо упакованных в пленку рам, еще и сундук. – Был. – Вы уверены? – Более чем. И он был пустой. Это синьор Спечале велел снести его вниз. Он привез в нем из Германии всякие вещи, а поскольку сундук подраздолбался и пришел в негодность, он его, вместо того чтобы выкинуть, поставил в гостиной. Мало ли, сказал, вдруг пригодится. – Назовите фамилии двух рабочих, которые остались работать последними. – Не помню. – Тогда вам лучше позвать адвоката, – сказал Монтальбано. – Я должен предъявить вам обвинение в соучастии… – Но я правда не помню! – Тем хуже для вас, но… – Можно я позвоню Дипаскуале? – Кто это? – Прораб. – Тот самый, кому вы звонили до этого? – Да. И этот же Дипаскуале был прорабом, когда мы строили дом для Спечале. – Хорошо, звоните, но смотрите не говорите ничего, что может вас скомпрометировать. Не забывайте про запись звонков. Спиталери вытащил мобильный, набрал номер. – Алло, Нджилино? Это я. Ты, часом, не помнишь, кто шесть лет назад работал на стройке коттеджа в Пиццо, в Марина-ди-Монтереале? Нет? А что мне теперь делать? Это комиссар Монтальбано спрашивает. Ах да, правда что. Извини. – Кстати, пока не забыл: продиктуйте-ка мне сразу телефон Анджело Дипаскуале. Фацио, запиши. Спиталери продиктовал. – Ну что? – подстегнул его Монтальбано. – Фамилий рабочих Дипаскуале тоже не помнит. Но в моем офисе должны быть записи. Могу я за ними съездить? – Поезжайте. Спиталери встал и кинулся к двери чуть ли не бегом. – Постойте минутку. С вами поедет Фацио, передадите через него фамилии и адреса. А вы теперь должны быть всегда под рукой. – Что это значит? – Что вы должны неотлучно находиться в Вигате или окрестностях. Если понадобится куда-то уехать, вы меня предупредите. Кстати, не помните, куда вы летали в тот раз, двенадцатого октября? – В… в Бангкок. – Да вы, смотрю, охотник до свежатинки! Едва за Фацио и Спиталери закрылась дверь, как Монтальбано позвонил прорабу. Надо было перехватить его до того, как тому позвонит Спиталери и даст указания, что отвечать. – Дипаскуале? Это комиссар Монтальбано. Сколько вам нужно времени, чтобы доехать до полицейского участка в Вигате? – Полчаса максимум. Но это бессмысленный вопрос, я сейчас никак не могу приехать, у меня работа. – У меня тоже работа. И она состоит в том, чтобы вызвать вас сюда. – Я еще раз повторяю, что не могу. – Может, вы хотите, чтобы вас увезли с помпой, на машине с мигалкой, прямо на глазах у рабочих? – Но что вам от меня нужно? – Сейчас вы приедете и удовлетворите свое любопытство. Даю вам двадцать пять минут. Он управился за неполных двадцать две. Для скорости даже переодеваться не стал, так и явился в заляпанной известкой робе. Дипаскуале оказался дядькой лет пятидесяти с совершенно седой головой, но черными усами. Низенький и коренастый, он упорно смотрел вниз, а не на собеседника, а когда поднимал глаза, они были мутные. – Не пойму, сначала вы синьора Спиталери вызвали из-за того араба, теперь меня из-за этого дома в Пиццо. – Я вас вызвал не из-за дома в Пиццо. – Нет? А почему тогда? – По поводу смерти того строителя, араба. Как его звали? – Не помню. Но это ж несчастный случай! Он пьян был в стельку! Они ж с утра глаза заливают, а уж в субботу тем более! Комиссар Лоцупоне так и написал в заключении… – Бог с ним, с заключением моего коллеги, расскажите мне в точности, как было дело. – Но я уже и судье рассказывал, и комиссару… – Бог троицу любит. – Ну ладно. В ту субботу в полшестого мы закончили работать и разошлись. В понедельник утром… – Вот тут остановимся. Вы не заметили, что араба нет? – Нет. Что мне, перекличку устраивать? – Кто запирает ворота на стройплощадке? – Сторож. Филиберто. Филиберто Аттаназио. Не это ли самое имя произнес Спиталери, когда они, войдя, застали его с телефоном? Филиберто? – А зачем вам сторож? Вы разве не платите за «крышу»? – Мало ли, забредет какой-нибудь отморозок обдолбанный… – Понятно. Где я могу его найти? – Филиберто? Он на той стройке, где мы сейчас работаем, тоже сторожем. Там и ночует. – Прямо на улице? – Да нет, у него там времянка из шифера. – Объясните, где именно ваша стройка. Дипаскуале объяснил. – Продолжайте. – Да я уже все рассказал! В понедельник утром нашли его мертвым. Упал с лесов, с четвертого этажа. Пьяный был, вот и полез за ограждение. Я же говорю, несчастный случай! – Ладно, пока достаточно. – Так я могу идти? – Еще минутку. Вы присутствовали при окончании работ? – Так мы в Монтелузе еще не закончили работать! – опешил Дипаскуале. – Я говорю про дом в Пиццо. – Но вы ж говорили, что вызвали меня из-за араба! – А теперь передумал. Надеюсь, вы не против? – Куда ж я денусь. – Вы, разумеется, знаете, что в Пиццо самовольно построили целый лишний этаж? Дипаскуале не был ни смущен, ни удивлен. – Знаю, конечно. Я человек маленький – как сказали, так и сделал. |