Онлайн книга «Отблеск безумной звезды»
|
— Он неплохой человек. Он исправился… — неуверенно пробормотала Ольга. — Да, он больше не будет! — стонущим голосом воскликнула Эмма Петровна. — Это просто детский сад какой-то… Кеша, мальчик, я тебе столько раз указывала на умственные способности этой особы, но ты решительно не хотел ничего замечать! И вот, пожалуйста, — она дает ценные указания Павлу… Надеюсь, что тот все-таки не воспринял ее всерьез… И Эмма Петровна, безнадежно махнув рукой, вышла из комнаты. — Ты удивительно легкомысленный человек, Оля, — с горечью констатировал Викентий. — Вот что теперь делать, а?.. — Ничего. Просто жить… — пробормотала Ольга. — Это только у тебя все просто! — не своим голосом закричал Викентий. — Оля!.. Она некоторое время смотрела на картину напротив — «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», а потом вдруг вскочила и вытащила из-под кровати большую дорожную сумку. — Что это ты задумала? — подозрительно спросил Викентий. Вместо ответа Оля принялась кидать в сумку свои вещи. — Оля… — он попытался вырвать у нее из рук какую-то юбку. — Перестань! Что ты делаешь?.. — Я ухожу… — едва не плача, сказала она. — Я… мне все надоело! Эти вечные споры о наследстве… Слушать, как твоя мама рассуждает про мои умственные способности… «О, сынок, я же тебя предупреждала! Теперь ты видишь, как я была права!» — она передразнила голос Эммы Петровны. — Прекрати! Я тебя не пущу… — Викентий швырнул сумку в угол, схватил Олю, прижал ее к себе, не давая вырваться. — Нет… я не могу! — отчаянно брыкалась она. — Я хочу… я хочу делать то, что считаю нужным, а не то, что вы мне указываете! — Оля, Оля!.. Викентий подтащил ее к кровати, силой усадил себе на колени. — Павел — лицемер. Лицемер и обманщик… А ты его пожалела! Я больше чем уверен, что советы твои ему не нужны, он просто испытывал тебя… Ему нужен хотя бы один союзник в этом доме, и он своего добился! — Ты думаешь? — перестав брыкаться, озадаченно спросила Оля. — Да! А на маму мою не обижайся, она просто хочет, чтобы я был счастлив. Конечно, она иногда перегибает палку… — Викентий отвел волосы от Олиного лица. — Но еще неизвестно, какой бы ты была матерью! Наверное, просто сумасшедшей мамашей… Оля вздрогнула. — Нет. Нет, я не стала бы вмешиваться в личную жизнь своего взрослого сына! — Это ты сейчас говоришь… — грустно засмеялся Викентий. — Ольга! — закричал под окнами Силантьев. — Ну где вы там? Я жду, жду, как дурак… * * * — Ты здесь? — в увитую диким виноградом беседку заглянула Кристина. — Как видишь… — Оля отложила игральные карты. — Пыталась разложить пасьянс. — Темно же! — Кристина включила лампу под потолком. — Зато сейчас на свет всякие мошки налетят… Кристина вырвала из Олиных рук карты. — Я не знаю, плохо это или хорошо, но я вчера видела Павла со Степаном Андреевичем в саду. Они прогуливались под ручку и довольно мирно беседовали. Кажется, это твоя заслуга?.. — Эмма Петровна разболтала, да? — Нет, я об этом от Вани узнала. — Значит, теперь об этом все знают… — вздохнула Оля. — Что, сильно они меня ругают? — Лера злится, а Ваня вдруг заявил, что это даже лучше, что отец с сыном помирились. Теперь Степан Андреевич будет добрее и перестанет нам морочить головы… По крайней мере хоть какая-то определенность! Мотыльки бились о горящую под потолком лампу. Кристина наугад вытащила из колоды карту. — Король бубновый. Если бы знать, что означает бубновый король… — она помолчала. — Но Ваня не хочет оставаться в одном доме с Павлом Ты слышала ту историю про Леру? Ведь Лера была раньше женой Павла… — Слышала. А что, все так и было? — беспокойно спросила Оля. — Что Павел избил Леру? Жаль, что он ее вообще не убил, — усмехнулась Кристина. — По крайней мере Ваня бы сейчас не мучился. — Да он и не мучается вовсе! — Нет, если он узнает, что у Леры роман с Кириллом… В это время снаружи, в темноте, раздались шаги. Кристина моментально замолчала. В беседку заглянул Иван Острогин. — А, Оленька… — невесело пробормотал он. — Добрый вечер. И Кристина здесь… — Леру мы не видели! — предупреждающе воскликнула Кристина. — Можете нас даже не спрашивать, Ваня. — А я и не спрашиваю… — неуверенно сказал он. — Я так… гуляю по саду. Просто решил заглянуть к вам на огонек. — Мотылек прилетел на огонек… Ваня, бубновый король что означает? — спросила Оля, мешая карты. — Обман. Впрочем, я в картах не силен! — засмеялся Иван. — У Муры уточните… Кстати, проходил сейчас мимо ее окна — смотрит, не отрываясь, какое-то ток-шоу. Ну, где давно потерявшиеся люди находят друг друга, и рыдает в три ручья. На экране, в студии, тоже все рыдают как помешанные. — Может быть, она кого-то потеряла? — предположила Оля. — Тайна старой домработницы… — Никого она не теряла! — холодно заметила Кристина. — У нее есть взрослая дочь в Москве, старая дева, которой уже за сорок, одна нога немного короче другой… Мура помыкает ею, как хочет. — Бедная дочь… — вздохнула Оля. — Почему так происходит?.. Люди рыдают над чужими судьбами, а жизнь своих близких превращают в ад! Я не только о Муре сейчас говорю… — Это так! — горячо согласилась Кристина. — Просто помешались все на ток-шоу. Особенно если учесть, что все эти истории придуманы хитрыми телевизионщиками… — Лицом к лицу лица не увидать, — вздохнул Иван и сел на краешек деревянной скамьи. Время от времени он посматривал на погружавшуюся в густые сумерки аллею. — Мы не можем оценивать себя и свою жизнь, поэтому любим подсматривать за другими людьми… — О-чень любим! — подхватил Силантьев, появляясь в беседке. — Ярослав Глебович, вы аки тать в ночи! — нервно засмеялся Иван. — Подкрались незаметно… — Ненавижу все эти… масс-медиа! — фыркнул Силантьев. — А хуже всего, что сейчас через средства информации насаждается эта чертова политкорректность. — Чем же плоха политкорректность? — изумилась Кристина. — Да тем, что теперь всякой сволочи нельзя сказать, что она сволочь и дрянь! — Силантьев с треском почесал затылок. — Вы что-то путаете… — поморщилась Кристина, отсаживаясь от Силантьева подальше. — Политкорректность — это совсем другое. Например, чернокожие жители Америки… Они имеют право на то, чтобы их называли афроамериканцами, а не неграми! — Да при чем тут чернокожие жители Америки… — рассердился Силантьев. — Вы хоть одного чернокожего в этой глуши видели?.. Кстати, анекдот о корректности: дурака теперь не принято называть дураком, теперь надо говорить — человек с гуманитарным складом ума. |