Книга Отблеск безумной звезды, страница 4 – Татьяна Тронина

— Я надеялась, что ты меня поздравишь… — печально вздохнула Оля.

— Поздравляю, — буркнула Римма.

— Почему ты злишься?

— Потому что ты теперь меня бросишь. У тебя будет муж, семья… А я кто? Да что за день сегодня такой ужасный… — Римма за спиной поймала край оконной занавески и промокнула им глаза.

— Какая ты глупая.

— Сама ты глупая. Ладно, я тебя поздравляю, — хмуро буркнула Римма и пухлой рукой потрепала Олю по плечу. — А что, Локотков твой правда до сих пор еще ничего не знает? Неужели даже не догадывается?..

— Нет.

— А токсикоз? Тебя не тошнит? — с интересом спросила Римма, постепенно успокаиваясь.

— Нет. И вообще я прекрасно себя чувствую…

— Как назовете?

— Ребенка? Если будет мальчик, то я пока не знаю, — честно призналась Оля. — А если девочка, то я бы очень хотела назвать ее Дуней.

— Как? — вытаращила Римма блестящие карие глаза — они, и без того выпуклые, стали неестественно круглыми. — Дуня? Это что ж за имя такое?

— Авдотья. Дуня, Дунечка…

— Какой кошмар… — заявила Римма. — Впрочем, это сейчас модно. Сейчас полно всяких старинных имен — Фекла, Марфа, Пелагея… Если ты не возьмешь меня в крестные матери, я на тебя по гроб жизни обижусь.

— Я как раз думала именно о тебе, — дипломатично заявила Оля.

У Риммы окончательно улучшилось настроение.

— Договорились!

Оля подлила ей еще кофе.

— Боюсь я за тебя, — вдруг призналась Римма. — Она ж тебя сожрет.

— Кто? — засмеялась Оля.

— Да эта Эмма Петровна. Змеюка она самая настоящая!

— Перестань… — с досадой отмахнулась Оля.

— Я, между прочим, прошлой осенью слышала, как она меня коровой назвала, — сердито произнесла Римма.

— Римма…

— Да что ты все меня одергиваешь! А со Степаном Андреевичем они тебя будут знакомить? — тут же с любопытством спросила подруга.

— Не знаю. Может быть. Вот кого я действительно боюсь… — шепотом призналась Оля.

— Брось! Он же совсем старик! Руина… Сколько ему?

— Восемьдесят два года.

— Наверняка он давно в маразме!

— Нет, мне Кеша о нем много рассказывал — старик еще ого-го! До сих пор пишет книги, делами всякими занимается…

— Он богат? — шепотом спросила Римма.

— Очень. Когда Союз писателей развалился (а он там был кем-то одним из главных), то многое к своим рукам прибрал — ну, то, что раньше принадлежало его ведомству. Ресторан, особняк какой-то старинный, еще что-то… Теперь все сдает в аренду. Потом, у него есть собственные виноградники в Алазанской долине — кстати, очень выгодное вложение капиталов.

— Виноградники? — с сомнением переспросила Римма.

— Ну да! Настоящее вино — оно же на вес золота.

— М-да…

— Еще у него акции, ценные бумаги. Дом еще, то есть вилла, где-то на Лазурном берегу. Счет в каком-то известном швейцарском банке. Мне Викентий про это рассказывал. Да, чуть не забыла! — спохватилась Оля. — Ему же до сих пор огромные гонорары платят и у нас, и на Западе.

— Сумел перестроиться старик, — кивнула Римма. — Раньше советский строй восхвалял, теперь всякие политические разоблачения делает…

— Кажется, он до сих пор машину сам водит, — добавила Оля. — У него джип.

— Нехило… — завороженно протянула Римма. — Если он помрет, то все это достанется тебе?

— Да почему же мне? — засмеялась Оля.

— Ну как же, ты будешь женой Викентия, а Викентий — его единственный внук! Сын-то помер…

— У Степана Андреевича есть еще один сын. Правда, они разругались лет двадцать назад в пух и прах!

— Если разругались, то он ему ничего не оставит! Я же говорю, ты будешь настоящей новой русской! — с энтузиазмом воскликнула Римма. — Старик наверняка отписал все наследство внуку.

— Он не родной внук.

— Да-а? — разочарованно протянула Римма.

— Старший сын Степана Андреевича, Георгий Степанович, женился на Эмме Петровне, а у Эммы Петровны уже был Викентий — от первого брака. Георгий Степанович его усыновил, дал свою фамилию.

— Усыновил? Официально? — Римма наморщила лоб. — Усыновленные дети, между прочим, приравниваются к родным. У них те же самые права, насколько я помню Гражданский кодекс… Все равно твоему Кеше все достанется! — Римма счастливо засмеялась.

— Но есть еще племянники, кажется… — вспомнила Оля. — У Кеши есть двоюродный брат, Иван.

— Это уже вторая очередь наследования, — веско произнесла Римма. — Или даже третья, не помню точно.

— Как мне все это надоело! — с досадой воскликнула Оля. — Вот и Кеша с Эммой Петровной постоянно этот вопрос мусолят — по закону или по завещанию наследство будут делить…

— А разве ты не хочешь быть богатой?

— Хочу.

— Так в чем же дело?

— Не знаю, — пожала плечами Оля. — Пускай сами разбираются, я в их семейные дела не собираюсь лезть. Что будет, то будет… И вообще Викентий не бедный человек, зарабатывает прилично. Мне кажется, по-настоящему богатые люди — это там нефтяные магнаты, банкиры всякие… Степан Андреевич на их фоне так, средний класс.

— А тебе миллиарды подавай…

— Отстань, Римка! — засмеялась Оля. Она встала и принялась убирать со стола. — Сегодня тетя Агния обещала после двенадцати прийти.

Тетя Агния полностью оправдывала свое имя. Агнец божий, кроткая овечка… Более невинного существа и найти трудно!

К своим пятидесяти семи годам тетя Агния ни разу не была замужем. Мало того, Оля всерьез подозревала, что ее тетка лишь в теории знала о тех отношениях, которые связывали женский пол с мужским. То, что тетя Агния отказывалась говорить на подобные темы, лишь еще больше укрепляло Олю в ее подозрениях.

Своих родителей Оля потеряла очень рано. Отца она практически не помнила, а мать в ее воспоминаниях осталась лишь в виде бесплотного контура, отчетливо виделись лишь тонкие руки и копна золотисто-светлых кудрявых волос, в которые маленькая Оля зарывалась лицом. Волосы волшебно пахли то ли ромашкой, то ли чередой… в общем, отваром каких-то трав, которым Олина мать ополаскивала голову.

Тетя Агния мало была похожа на свою покойную сестру — черные прямые волосы, темно-карие глаза, смуглая кожа. Тетка утверждала, что в роду были донские казаки и именно их гены неожиданно проявились в ней.

Агнии было всего лишь двадцать шесть, когда на ее руках оказалась малолетняя племянница…

— …Римма меня навещала, — сообщила Оля. — Ушла прямо перед тобой.