Онлайн книга «Саботажник»
«То же самое говорил Кэссиди, – вспомнил капеллан и потупился. – Просто-таки слово в слово. Он надеется, что нам объяснят – никакого чуда нет. И одновременно боится обмана». – Креатин, уважаемый, – это вам не активная органика, – ехидно сообщил Кронштейн. – На которую у нас, между прочим, давно уже разработан отменный клопомор. – Да не было на Черных Болотах никакой органики! – почти закричал Причер. – И армия оттуда ушла, коммерческие структуры теперь с охраной возятся! Через двадцать… нет, уже девятнадцать лет я вам скажу, что именно там выращивали. Если доживу, конечно. – А вот я, между прочим, – сказал Воровский тихонько, – видел тут на днях бабу… – С во-от такими сиськами! – хором рявкнули все трое. – Стой, кто идет! – крикнули от ворот. – С во-от такими сиськами!!! – Стой, стрелять буду! – Я т-те щас стрельну! – пообещал Кронштейн. – Я тебе, юноша, та-ак стрельну! Через сто гробов в центр мирового равновесия! То есть прямо в личный файл. Тебя после моего снайперского выстрела даже в буйное отделение не положат – усыпят сразу на фиг с перепугу… – Здравия желаем, господин капитан-лейтенант! – Это правильно. – Здравия желаем, господин прапорщик! – Тоже ничего. – Здравия желаем, господин… э-э… посторонний! – Хорошее звание – а, Причер? Это, парни, никакой не посторонний, а святой отец. – Так я и говорю – посторонний в тридцатиметровой зоне. – Майкл, объясни ты им! – Это святой отец, – скупо подтвердил Воровский. – А допуск у святого отца есть? Из будки у ворот появились двое флотских устрашающих размеров, в полном боевом и с жуткими свиными рылами вместо лиц. «Респираторы, – догадался Причер. – До моря еще верных полмили, но здесь даже в безветренную погоду все носят фильтры. Ох, и куда меня занесло…» – Может, я пойду? – спросил он робко, искренне надеясь, что его не отпустят. Водка гуляла по жилам, хотелось добавить, и особенно хотелось еще побыть рядом с этими странными, но такими симпатичными людьми. «Спиртное, – напомнил себе капеллан. – Это не совсем мои желания, их провоцирует алкоголь. Сказано: печь испытывает крепость лезвия закалкою; так вино испытывает сердца гордых – пьянством… А если абстрагироваться? Попытаться трезво? Ну? Хочу идти дальше. Забраться на пароход, который русские почему-то зовут «коробкой», и там добавить. Соотечественники от меня никуда не уйдут, да и надоели они, честно говоря. Хорошие люди, правильные, но скучные». – Никуда вы не пойдете, – распорядился Кронштейн строго. – То есть пойдете, но с нами. Время детское еще. Значит, так, парни. – Психиатр развернулся к дневальным внушительным фасадом, расправил плечи и упер руки в бока. – Во-первых, запасной респиратор сюда. Потом отдадим. А во-вторых, насколько я помню, у вас на следующей неделе плановое обследование. Предупреждаю – это шантаж. Ну? Дневальные переглянулись, и один скрылся в будке. – Вы нас неправильно поняли, господин капитан-лейтенант, – сказал другой. – Мы же не выё…ваемся… – Не хватало еще! – …а просто напоминаем, что могут быть неприятности. У всех. – Ладно, кончай баланду травить, – вступил Воровский. – Открывай калитку. Вянете тут со скуки, цепляетесь к людям… Я тебя, военный, запомнил. И ты у меня тоже запомнишь это свое «стрелять буду». – Виноват, – буркнул дневальный. – Больше не повторится. Ну честное слово, господин прапорщик. Его напарник принес респираторную маску и неуверенно протянул ее вперед, то ли Кронштейну, то ли просто так, вообще. Психиатр маску забрал, подошел к Причеру и сказал: – Не бойтесь, я нежно. Действительно почти нежно, очень аккуратно натянул респиратор капеллану на физиономию, отошел на шаг, полюбовался творением своих рук и сообщил: – Ну и рожа! Никогда бы не подумал, что священник. Причер счел за лучшее промолчать. Дышать в респираторе было трудновато, не то что в «наморднике» пехотной натовской выживалки. Капеллан подумал, что, может быть, мусорные баки у русских и отменные, но фильтры им явно не удаются. У Кронштейна и Воровского маски были с собой, в карманах. Причер русских от души пожалел – все-таки большая часть их службы проходила либо в закрытых помещениях с принудительной фильтрацией воздуха, либо с такой вот неудобной штуковиной на лице. Тут поневоле запьешь. Он вспомнил «снюхавшегося» русского batiushku и помолился за него. «Безумный мир, бьющий в первую очередь именно по священникам… Наверное, это знак. Напрасно земляне сюда влезли, да еще и так нагло, железным сапогом. Что же здесь будет со мной? Справлюсь ли? Откроются ли мне тайны планеты, тайны, порождающие чудеса, и выстою ли я перед лицом этих тайн? Укрепи, Всевышний, раба своего…» – Обувь почистить не забудьте, господа, – напутствовал их дневальный. – Пожалуйста. – Сюда, Причер, – позвал Кронштейн, подходя к какому-то ящику, в котором не без труда угадывалась механическая щетка, правда, навороченная дальше некуда, вроде тех, что ставят в переходных тамбурах орбитальных шаттлов. – Вставайте на этот коврик и ботинки суйте по одному вон в ту дырку. Больно не будет. Чистую ногу – на другой коврик. Ага, правильно. – Прямо как на шаттле, – сказал Причер. – Так оттуда и позаимствовали. Наша штатная была еще лучше, удобнее, только на нее полгода назад бронетранспортер случайно упал. Хорошо, летуны мужчины пьющие, к казенному имуществу относятся философски, без пиетета. – А к чему такие строгости? У нас даже на входе в штаб ничего подобного нет… – И у кого зенитную батарею ржавка сгрызла? Так-то, Причер. Давайте сюда, руки мыть. Я понимаю, у НАТО на складах зенитных батарей много… – Только на Кляксу их возить далеко и накладно, – заключил Причер, обрабатывая руки. – Ладно, не тратьте попусту сарказм. Надеюсь, чтобы попасть на борт «Тревоги», мне не придется через какую-нибудь камеру сгорания проходить? – Нет, что вы, там просто бактерицидная лампа. – Это та, после которой две недели перхоть по всему телу, особенно ниже пояса? – Мы же не будем раздеваться… Так, Майкл, готовы. – Тогда за мной! – скомандовал Воровский. – И хватит демократии. Патрулям не отвечать, незнакомых встречных не приветствовать. Сам разберусь. Всех арестую на хрен. Задолбали наглеть, дети ржавчины. Ну, левой! – Может, тебе еще песню изобразить? – поинтересовался Кронштейн. – У нас со святым отцом крепко спитый дуэт. А ну-ка, Причер, вспомните, как вас в училище дрючили… И на весь порт немузыкально рявкнул: – One mad girl from Sascartoon!.. – One mad girl from Sascartoon! – подхватил капеллан. Он действительно вспомнил, как это было в училище. Нормально было. Давно только. |