Онлайн книга «Хроники замка Брасс»
|
– Флана? Хоукмун шагнул к ней. – Как ты сюда попала? – Я родилась в Лондре. Кто ты такой? Хотя ты и из ордена короля-императора, ты не имеешь права так дерзко обращаться к Флане, графине Кэнберийской. – Теперь уже королеве Флане, – сказал Хоукмун. – Королева… королева… королева… – повторил у него за спиной отстраненный голос короля Хуона. – Король… – Мимо них, глядя в пустоту, прошел еще один человек. – Король Мелиадус… И Хоукмун тотчас понял, что если он сорвет с этого человека шлем-маску волка, то увидит перед собой барона Мелиадуса, своего заклятого врага. И он знал, что глаза у того будут стеклянные, как и глаза здешней Фланы. В комнате были и другие, все из высшего света Темной Империи. Бывший муж Фланы, Асровак Микошевар; Шенегар Тротт в серебряной маске; Пра Фленн, герцог Лакасде в шлеме-маске в виде головы ухмыляющегося дракона, который умер, когда ему еще не исполнилось и девятнадцати, но успевший за свою жизнь собственноручно убить больше сотни мужчин и женщин. Однако, хотя здесь собрались самые свирепые военачальники Гранбретани, никто не выказывал агрессии. Жизнь в этих существах едва теплилась. Только Флана – живая и здоровая в мире Хоукмуна – была в состоянии говорить связными предложениями. Остальные походили на сомнамбул, способных пробормотать не больше пары слов. На вторжение Хоукмуна и графа Брасса в этот жутковатый музей живых и мертвых его обитатели отреагировали шумом, словно птицы в вольере. Зрелище сильно действовало на нервы, особенно на нервы Дориана Хоукмуна, который лично уничтожил многих из здесь присутствующих. Он ухватился за Флану, сдернул с себя маску, чтобы она увидела его лицо. – Флана! Ты меня не узнаёшь? Я Хоукмун! Как ты попала сюда? – Убери от меня руки, воин! – автоматически отозвалась она, хотя было ясно, что это ей совершенно безразлично. Флана никогда не заботилась о соблюдении правил этикета. – Я не знаю тебя. Надень маску! – Значит, тебя тоже выдернули из того времени, когда мы еще не были знакомы, а то и вовсе притащили из другого мира, – сказал Хоукмун. – Мелиадус… Мелиадус… – прошелестел голос короля Хуона из Тронной Сферы у них над головами. – Король… король… – твердил Мелиадус из-под волчьей маски. – Рунный посох… – бормотал толстяк Шенегар Тротт, который погиб, пытаясь завладеть этим мистическим жезлом… – Рунный посох… Это всё, о чем они были в состоянии говорить, – их страхи и их мечты. Самые главные страхи и мечты, которые неотступно преследовали их на протяжении всей жизни и в итоге привели к гибели. – Ты прав, – сказал Хоукмун графу Брассу. – Это мир покойников. Вопрос, кто держит здесь этих несчастных? И с какой целью они воскрешены? Это прямо какая-то непристойная сокровищница, какой-то мародер стащил сюда добычу – людей и время! – Н-да, – хмыкнул граф Брасс, – интересно, не был ли я сам до недавнего времени частью этой коллекции. Ведь такое вполне возможно, Дориан Хоукмун. – Все они из Темной Империи, – заметил Хоукмун. – Нет, думаю, тебя вытащили из того периода времени, когда все они были еще живы. Твоя молодость доказывает это, и твои воспоминания о битве в Туркии. – Благодарю тебя за эти слова, – сказал граф Брасс. Хоукмун прижал палец к губам. – Ты слышишь? В коридоре? – Да. – Туда, в тень, – скомандовал Хоукмун. – Кажется, кто-то идет. Наверное, заметили отсутствие часовых. Никто в комнате, даже Флана, не попытался их остановить, когда они протиснулись сквозь толпу и спрятались в самом темном углу за спинами Адаза Промпа и Джерека Нанкенсина, которые всегда любили общество друг друга, еще при жизни. Дверь открылась, и вошел барон Калан Витальский, Великий коннетабль ордена Змеи, злой и сбитый с толку. – Дверь отперта, часовых нет! – бушевал он. Он окинул недобрым взглядом компанию покойников. – Кто из вас это сделал? Кто не просто спит, кто замыслил лишить меня власти? Кто жаждет власти для себя? Это ты, Мелиадус, ты очнулся? – Калан сдернул с Мелиадуса волчью маску, но лицо под ней было лишено всякого выражения. Калан дал Мелиадусу пощечину, но тот никак не отреагировал. Калан заворчал. – Это ты, Хуон? Даже у тебя больше нет такой власти, как у меня. Это тебя возмущает? Однако Хуон лишь повторял шепотом имя своего убийцы. – Мелиадус… – шептал он. – Мелиадус… – Шенегар Тротт? Это ты тот хитрец? – Калан затряс за плечо безучастного ко всему графа Сассекского. – Это ты отпер дверь и отпустил часовых? Но зачем? – Он нахмурился. – Нет, это могла быть только Флана… – Калан принялся высматривать среди толпы маску цапли (а сработана она была гораздо искуснее, чем маска даже самого Калана), принадлежавшую Флане Микошевар, графине Кэнберийской. – Флана, вот мой единственный подозреваемый… – Чего еще тебе от меня нужно, барон Калан? – спросила Флана, выступая вперед. – Я устала. Хватит меня беспокоить. – Ты меня не обманешь, ты потенциальная предательница. Если у меня и есть здесь враг, то это ты. Кто же еще? Ведь все, кроме тебя, заинтересованы в восстановлении старой империи. – Как и всегда, я не могу тебя понять, Калан. – Да, верно, тебе и не полагается понимать, вот только вопрос… – Твои часовые вошли сюда, – продолжала Флана. – Такие невоспитанные парни, впрочем, один из них был довольно симпатичный. – Симпатичный? Они что, снимали маски? – Да, один снимал. Взгляд Калана заметался по сторонам, когда до него дошел смысл ее слов. – Как так? – забормотал он. – Как же… – Он уставился на Флану тяжелым взглядом. – Я все равно уверен, что это ты виновата! – Я не знаю, в чем ты меня обвиняешь, Калан, и мне плевать, потому что этот кошмар скоро закончится, как заканчиваются все кошмары. Глаза Калана насмешливо заблестели в глазницах змеиной маски. – Ты так думаешь, сударыня? – Он развернулся, чтобы осмотреть замок на двери. – Мои планы то и дело идут наперекосяк. Каждое мое действие приводит к новым осложнениям. Есть только одно, что разом покончило бы со всем затруднениями. Ах, Хоукмун, Хоукмун, как же я хочу, чтобы ты умер! При этих словах Хоукмун быстро шагнул вперед и постучал Калана по плечу мечом, развернув его плашмя. Калан обернулся, и кончик меча уперся ему под маску, замерев в волоске от горла. – Ну, прежде всего, если бы просьба была изложена более вежливо, – начал Хоукмун с мрачным юмором, – может, я бы и согласился. Но сейчас ты меня оскорбил, барон Калан. Слишком уж часто ты демонстрируешь мне свою враждебность. – Хоукмун… – Голос Калана прозвучал, как голос одного из здешних живых мертвецов. – Хоукмун… – Он набрал воздуха в грудь. – Как ты сюда попал? |