Книга Хроники замка Брасс, страница 27 – Майкл Муркок

– Разве ты не знаешь, Калан? – вперед выступил граф Брасс, снимая шлем-маску. Он улыбался весело и широко, первый раз со встречи в Камарге Хоукмун видел у него на лице такую улыбку.

– Что, это заговор против меня? Это он тебя привел? Нет… Он бы меня не предал. Слишком многое поставлено на кон.

– О ком ты говоришь?

Но тут Калан прикусил язык.

– Если убьете меня сейчас, всех нас ждет большая беда, – заявил он.

– Ага, а не убить тебя – результат будет тем же! – засмеялся граф Брасс. – Разве нам есть что терять, барон Калан?

– У тебя есть жизнь, которую ты потеряешь, граф Брасс, – гневно произнес Калан. – В лучшем случае ты станешь таким, как эти. Как тебе такая перспектива?

– Не особо. – Граф Брасс начал сдирать с себя одежду солдата-Богомола, скрывавшую его медный доспех.

– В таком случае не будь дураком! – прошипел Калан. – Убей Хоукмуна прямо сейчас!

– Чего ты добиваешься, Калан? – вмешался Хоукмун. – Хочешь восстановить всю Темную Империю? Надеешься вернуть ее прежнее величие, но только в том мире, где никогда не существовало графа Брасса, не было меня и всех остальных? Однако, вернувшись в прошлое и притащив их сюда, чтобы восстановить Лондру, ты понял, насколько скудны их воспоминания. Они существуют словно во сне. У них в голове столько противоречий, что они совершенно сбиты с толку, поэтому их разум дремлет. Они не могут вспомнить подробности. Уж не по этой ли причине вся живопись и все предметы здесь сделаны так грубо? Поэтому твои стражники такие инертные и не в силах сражаться? А если их убить, они попросту исчезают, ведь даже ты не можешь контролировать время настолько, чтобы оно терпело парадокс вторичной смерти. До тебя начало доходить, что если ты изменишь историю – даже если тебе удастся восстановить Темную Империю, – все будут страдать от неразберихи в головах. Всё рухнет, как только ты завершишь работу. Любая твоя победа пойдет прахом. Ты будешь править неживыми существами в неживом мире!

Калан пожал плечами.

– Но мы предприняли шаги к исправлению. Способы существуют, Хоукмун. Возможно, наши амбиции воплотятся не во всем великолепии, но в целом результат будет приемлемым.

– И что же ты собираешься сделать? – пророкотал граф Брасс.

Калан невесело хохотнул.

– А вот это теперь зависит от того, что сделаешь для меня ты. Ты ведь и сам это понимаешь? На потоках времени уже появились завихрения. Наше измерение засорено фрагментами других. Изначально я просто намеревался отомстить Хоукмуну, заставив кого-нибудь из его друзей его убить. Признаю, я сглупил, решив, что задача несложная. Тем более, ты, вместо того чтобы оставаться в полусне, начал просыпаться, рассуждать, отказывался слушать то, что я тебе говорю. Этого не должно было случиться, и я не понимаю, почему это произошло.

– Вырвав моих друзей из того времени, когда они еще не были знакомы со мной, ты создал новое множество вероятностей, – пояснил Хоукмун. – А из них родились дюжины новых возможных полумиров, которыми ты не в силах управлять, и они теперь сплетаются с тем миром, из которого мы изначально пришли…

– Да. – Огромная маска Калана кивнула. – Но надежда еще есть, если ты, граф Брасс, уничтожишь этого Хоукмуна. Ты ведь наверняка сознаешь, что дружба с ним ведет тебя прямо к гибели или же приведет в будущем…

– Значит, Оладан и все остальные просто вернулись в свое время, уверенные, что случившееся здесь им просто приснилось? – уточнил Хоукмун.

– Даже этот сон забудется, – сказал Калан. – Они никогда не узнают, что я старался помочь им спасти собственные жизни.

– Почему же ты сам не убил меня, Калан? У тебя ведь была возможность. Может, причина в том, что, если бы ты попытался, логическим последствием твоего поступка обязательно стала бы твоя гибель, как мне кажется?

Калан ничего не ответил. Однако его молчание подтверждало справедливость догадки Хоукмуна.

– И только в том случае, если меня убьет кто-то из моих погибших друзей, ты сможешь избавиться от моего нежелательного присутствия во всех вероятных мирах, какие ты успел исследовать, этих полумирах, обнаруженных твоими приборами, в которых ты надеешься восстановить Темную Империю? По этой причине ты так настаивал, чтобы меня убил граф Брасс? И после того как он сделал бы это, ты без помех реставрировал бы Темную Империю в нашем первом мире и стал бы управлять этими марионетками? – Хоукмун обвел рукой живых мертвецов. Даже королева Флана сейчас молчала, поскольку ее разум отказывался воспринимать информацию, способную свести с ума. – Эти тени будут объявлены великими полководцами, восставшими из мертвых, чтобы снова возглавить Гранбретань. У тебя даже будет новая королева Флана, которая отречется от престола в пользу этой тени Хуона.

– А ты умный молодой человек, хотя и дикарь, – проговорил от двери безжизненный голос. Хоукмун, не убирая меча от горла Калана, перевел взгляд на источник звука.

У двери стояла странная фигура, которую сопровождали двое стражников в масках богомолов и с огненными копьями, и выглядели эти стражники весьма убедительно. Похоже, в этом мире присутствовали и другие настоящие люди. Хоукмун узнал того, кто скрывался под гигантской маской, являвшейся заодно и работающими часами, которые, пока их хозяин говорил, начали исполнять первые восемь тактов «Антипатии к миру» Шеневена. Часы были из позолоченной, украшенной эмалью и перламутровыми вставками меди, стрелки из филигранного серебра, а маятник, качавшийся прямо на груди своего обладателя, – золотой.

– Я так и думал, что ты где-то здесь, лорд Тарагорм, – сказал Хоукмун. Он опустил меч, когда на него нацелились два огненных копья.

Тарагорм из Дворца Времени рассмеялся жизнерадостным смехом.

– Мое почтение, герцог Дориан. Надеюсь, ты заметил, что эти два стражника не принадлежат нашей компании Спящих. Они спаслись вместе со мной во время осады Лондры, когда нам с Каланом стало очевидно, что сражение проиграно. Но уже тогда мы немного заглянули в будущее. Несчастный случай со мной был подстроен – тот взрыв прогремел, чтобы убедить всех в моей безоговорочной гибели. «Самоубийство» Калана, как ты уже знаешь, на самом деле дало ему возможность совершить первый прыжок между измерениями. И с тех пор мы так хорошо сработались. Однако, как ты понимаешь, возникло несколько затруднений.

И Тарагорм продолжал полным веселости голосом:

– Теперь, когда вы так любезно нас навестили, я надеюсь, со всеми затруднениями будет покончено, и надолго. Я и надеяться не смел на такое везение! Ты всегда был таким упрямым, Хоукмун.

– И как же ты этого добьешься, как устранишь затруднения, которые сам и создал? – Хоукмун скрестил руки на груди.

Маска в форме часов чуть склонилась набок, но маятник на груди продолжал ходить из стороны в сторону, поскольку замысловатый механизм не реагировал на движения тела Тарагорма.

– Ты сам узнаешь, когда мы, уже скоро, вернемся в Лондру. Я, разумеется, говорю о настоящей Лондре, где нас ждут, а не об этой жалкой имитации. Это идея Калана, а не моя.