Онлайн книга «Мир пауков. Башня»
Через милю-другую пейзаж сменился, обветшалые небоскребы и многоэтажки уступили место строениям поменьше; многие окружала перепутанная, запущенная зелень. В свое время это, очевидно, был престижный пригород. Паутина вскоре исчезла: расстояние между домами уже не позволяло натягивать тенета. Здесь Найл смог наконец раскрепоститься, выпустив на свободу мысли и чувства, наполнявшие его существо волнением. Время от времени он совал руку под рубаху и поворачивал медальон, всякий раз при этом испытывая взмыв изумленного восторга и чувствуя, как мозг, взводясь, будто сжатая пружина, выпускает энергию краткой вспышкой силы. Удивительное откровение: чувствовать, что разум обладает той же силой, что и руки; не просто ухватывать, но и преображать. Вне сомнения, эта сила идентична той, которой обладают пауки. И тут ошеломила невыразимо простая и, вместе с тем, неимоверно важная, подобная озарению догадка. Люди превратились в рабов своей привычки изменять мир руками. У пауков в сравнении с людьми имеется колоссальное преимущество: у них подобная привычка не прижилась изначально. Показалось вдруг нелепым: как могли люди, прожив на Земле несколько миллионов лет, так и не открыть подлинной ценности использования разума? И как непередаваемо трагично, что некоторые из них – рабы, например, – в буквальном смысле утратили его, как глубоководные рыбы утратили со временем зрение. Мысль о рабах заставила опомниться и осмотреться. Рабы сбились с ног, смешались, нарушили строй и брели, потупив головы; некоторые, отстав, тянулись в метрах аж в тридцати сзади. Найл, собрав волю, послал хлесткий импульс команды. Рабы по соседству качнулись, словно от внезапного порыва ветра. Те, что подальше, дернувшись, встали навытяжку. Вид у всех был удивленный и растерянный. Найл попробовал еще раз, чуть мягче. Рабы моментально сплотили ряды и, вскинув головы, принялись маршировать, как заправские солдаты. От такого дружного отклика Найл впал в веселое неистовство и почувствовал, как в тело вливается жизненная энергия. Он опять чувствовал, что все они являются как бы частью одного организма – словно какая-то гигантская сороконожка марширует, вскидывая одновременно десятки ног. Здания неожиданно кончились. С небольшой возвышенности открылся вид на окаймляющую город сельскую местность, на возделанные ячменные поля и зеленые делянки с овощами. Они прошли возле города, где рабы собирали фрукты под надзором рослой, красивой служительницы, опять-таки необычайно похожей на Одину. Заметив скучающе-томный вид женщины, Найл молодцевато вскинул руку в знак приветствия и рабов заставил сделать то же самое. Та от изумления просто рот раскрыла: Найл понял, что зря так поступил. Надо будет впредь избегать легкомысленных жестов… Через милю дорога завела в густую рощу, где изумрудно зеленая листва над головой создавала подобие свода. Найла зрелище так очаровало, что он позволил рабам перейти со строевого шага на легкую прогулочную ходьбу. В одном месте к дороге вплотную подходил небольшой ручей, вода, журча, перекатывалась по мшистым камням-голышам. Рабы уже тут как тут, плещутся в мелкой воде. Дожидаясь, пока они нарезвятся, Найл чувствовал, как ступни и лодыжки сводит холодом. Вот лесистый участок остался позади. Впереди, у подножия северо-восточных холмов, Найл увидел ряд красных башен, напоминающих покореженные церковные шпили. Молодой человек обернулся к ближайшему рабу, долговязому косоглазому парню с заячьей губой: – Это что? – Громовик. – Громовик? Парень смешливо гыкнул и выкрикнул: «Бум-м!», разводя руки вверх, как бы изображая взрыв. Остальные тоже заскалились, захихикали: «Бум-м! Бум-м!» – на разные голоса, от низкого ворчания до истеричного визга. Словечко «Громовик» рабы, очевидно, использовали между собой как название города жуков-бомбардиров. Через полчаса навстречу показался высокий лысоголовый человек в желтой тунике и с зеленым козырьком на голове; лицо красное, озабоченное. – Где вас носит? Опаздываем же! – Прошу прощения, – сказал Найл. – Вон, еле плетутся. – Где твой хлыст? – Боюсь, что у меня его нет. Человек, досадливо застонав, возвел глаза к небесам. – На, возьми мой. Из просторного кармана туники он вынул свернутый кожаный хлыст. У рабов тревожно забегали глаза. – Я как-то не очень умею им пользоваться, – стыдливо признался Найл. – Сейчас покажу. Человек, размотав хлыст, звонко им щелкнул, затем со злой решимостью обогнул отстающих и принялся сзади полосовать их по голеням. Те, засеменив трусцой, враз подтянулись. Человек, щелкая хлыстом, с руганью гнал их метров десять-пятнадцать, затем поравнялся с Найлом и замедлил шаг. – Понял? Вот так только и действуй. – Понял, – произнес Найл. – Почему с тобой только девятнадцать? – Как? Выходило нас двадцать. Юноша запоздало принялся пересчитывать. Человек пожал плечами. – Одного, видно, умыкнул паук. – Съел он его, что ли? – мрачно удивился Найл. Человек поглядел на юношу с досадливой жалостью. – Ты что, совсем в этом деле новичок? – М-м-м… Да. – Благодари небо, что тебя самого не слопали. Ладно, обойдемся, пожалуй, и девятнадцатью. Они уже входили в город красных башен. Каждая башня представляла собой огромную спиралевидную шишку и сделана была из какого-то глянцевитого, похожего на воск вещества; словно какой-то великан, схватив еще незатвердевшую массу, крутнул ее по часовой стрелке. В подножии ближайшей к Найлу башни имелся вход, через который виднелся уходящий вверх пологий скат. В неровных боках находились похожие на окна проемы; из самого верхнего, непосредственно под макушкой, на идущих беззастенчиво таращился жук-бомбардир. Подножие башни окаймлял ров шириной метра в полтора, а в нем, подставив солнышку серебристо-зеленое брюшко, плавал еще один жучок, судя по всему, совсем еще малыш. Поселение жуков-бомбардиров насчитывало несколько сот таких башен, привольно натыканных в гладком зеленом дерне. Между ними виднелись небольшие одноэтажные строения из голубого вещества, похожего на непрозрачное стекло, с круглыми окнами вроде иллюминаторов. |