Онлайн книга «Мир пауков. Дельта»
Почему-то хотелось думать о какой-то неведомой стране, где ветры холодны и цепки, а ручьи с осени до весны скованы льдом. Странно было ощущать все это – и многое другое, вообще неописуемое – идя среди них; все равно что плыть в воде, где температура поминутно меняется. – Стой, что это? – насторожился Доггинз. Остановились, вслушались. Найл не расслышал ничего; в воздухе стояло заунывное гудение пчел и других насекомых. Но когда напряг чувства, то вроде бы уловил звук, напоминающий отдаленные голоса. Из чашечки пурпурного цветка выбралась пчела и прожужжала мимо уха; сосредоточенность Найла чуть поколебалась, и звук голосов тотчас же смолк. – Вот, слышишь? – голос срывался от напряжения, лицо бледное. – Голоса? – Детские голоса. Найл напряженно вслушался, и вроде бы опять уловил призрачные отзвуки, но это мог быть и шум бегущей Воды, и крик какой-нибудь птицы. – Что-то такое слышно, но только очень далеко. – Далеко? – Доггинз вперился в него, расширив глаза. – О чем ты говоришь? Это же вон, рукой подать! – он схватил Найла за руку и потянул его в ту сторону, откуда, как казалось, доносятся голоса. – Нет, погоди, – Найл не дался; Доггинз с неохотой убрал руку. Его, судя по виду, раздирали невидимые эмоции. – Прежде скажи, что ты сейчас слышишь. Вид у Доггинза смятенный, отчаявшийся. – Ты ведь уже знаешь. Голоса. – Они близко? Доггинз воззрился: мол, ты в своем ли уме? – Ты что, так ничего и не слышишь? – Может, что-то невнятное. А теперь уж и вовсе нет. – Ты хочешь сказать, что не слышишь этого! – Слушай, – сказал Найл. – Мне кажется, здесь какое-то наваждение. – Тогда почему ты тоже слышал? – Не знаю. Наверное, просто настроился в резонанс. – Нет, ты в самом деле не слышишь? Не разыгрываешь меня? – Да нет же, нет! На что они похоже? Доггинз встревожен, сбит с толку. – Голоса, детские. – Твоих детей? Доггинз изо всех сил старался держать себя в руках, но Найла не обманул его внешне спокойный тон. Он положил руку другу на плечо. – Никаких голосов нет. Это все звучит у тебя в голове. Доггинз, видно, до конца так и не убедился. – Тогда что их вызывает? – Не могу сказать. Но сдается мне, знаю, как заставить их смолкнуть. Он указал на куст с пурпурными цветами, богатый, тяжелый аромат которых странным образом теснил дыхание и навевал подавленность. – Срежь-ка вон тот жнецом. – Доггинз уставился непонимающе. – Давай-давай, действуй. Доггинз, пожав плечами, отступил на пару шагов. Поднял оружие. Удостоверившись, что предохранитель выставлен на самую нижнюю отметку, нажал на спуск. В затенении леса луч походил на голубой лед. Куст от самой земли расходился так пышно, что не видно было ствола, но когда Доггинз сместил луч вбок, дрогнул и медленно завалился на бок. В этот момент на Найла внезапно обрушился доподлинный шквал, калейдоскоп переживаний: жалость, гнев, скорбь, а за всем этим – тяжелый укор. Вместе с тем куст упал на землю и перестал истекать вибрацией, эмоции схлынули, истаяв вдалеке, словно озабоченный сердитый гомон. Найл вновь почувствовал себя до странности легко и свободно. В глазах Доггинза в очередной раз мелькнуло изумление. – Ну? – коротко осведомился Найл. – Перестало! Что ты такое сделал? – Это не я, это ты: срезал куст. Доггинз пристально оглядел растение. – И что изменилось? – Сам не знаю, – ответил Найл, покачав головой. – Одно можно сказать: этим штуковинам каким-то образом удается проникать к нам в сознание; примерно также, как тому ящеру. А потом навевать всякое, чего на самом деле нет. Видно было, что Доггинзу довольно сложно усвоить слова Найла. Но сугубо практичный ум не готов к осмыслению «того, чего нет», для него это сущий вздор. – Почему ты велел срезать именно тот куст? – Все равно какой. Они. как пауки: гибнет один, а чувствуют все. Тут до него дошло, что аромата цветов больше вроде бы не ощущается. Наклонившись, он понюхал одно из оранжевых соцветий: и правда – запаха нет. – Видишь? Даже запах был не настоящий. Он сидел у нас в голове. Это ввергло в растерянность. Надо же, оказывается, человека так легко можно разыграть… Незыблемый мир вокруг поневоле становился коварным и обманчивым. Вместе с тем, когда шли лесом, Найл чувствовал в душе необычный подъем, будто вдыхал полной грудью прохладный воздух – душа как бы освободилась от тяжкого бремени. – Голос твоего брата тоже был наваждением? – Скорее всего. – Трудно смириться, но логика подсказывала, что это именно так. – Зачем это все? Найл на ходу пожал плечами. – Наверное, Дельта пыталась нас заставить вернуться. – Но почему? Найл не ответил: одолевали очередной спуск. Откос был так крут, что идти приходилось медленно, кренясь спиной назад, чтобы не унесло вниз. Деревья и кусты росли здесь еще реже. А там совершенно неожиданно миновали линию деревьев и оказались за пределами леса. А над верхушками деревьев – расстояние не более мили – виднелась вершина большого округлого холма. Найл взглянул на него, словно впервые. У холма были определенно округлые контуры, и на таком расстоянии различалось, что выступ на его верхушке – не башня и не обрубок дерева. У основания он был чуть не вдвое шире, чем у верхушки, и напоминал чем-то обломанный черенок. Сам же холм можно было сравнить с невиданной по размерам луковицей, неправильно воткнутой в землю нерадивым садовником. А почти вертикальный скос на северном склоне холма походил на лоб, так что вырост смотрелся этакой до нелепости маленькой шляпкой. Теперь ясно, отчего холм производит такое безмолвно гнетущее впечатление: он похож на живое существо. Едва увидев его, Найл без тени сомнения осознал: это и есть предмет их поиска. Неизъяснимая вибрация не сочилась более из земли – чувствовалось, что она пульсирует в воздухе, даром что тот абсолютно спокоен. Ощущение довольно любопытное: возбуждение и вместе с тем неуютство. Возбуждала одна лишь мощь вибрации; похоже, такой же безучастной ко всему и необузданной, как шторм на море. Раздражало то, что сила была откровенно, разнузданно открыта, все равно что несносно громкая музыка. Оглянувшись на Доггинза, Найл оторопел: вид такой, будто тот унюхал вдруг что-нибудь пакостное. – Что это, по-твоему? – Что-то… нехорошее, – выговорил Доггинз с несвойственной для него нерешительностью. – Тебе не кажется? Найла начало полонить подозрение. |