Онлайн книга «Дань псам. Том 2»
|
– Это не мой выбор! Не осуждай меня, женщина! Слышишь! Не смей! И тут глаза его распахнулись, он повалил ее на булыжник, закрыв своим телом. Два громадных зверя столкнулись всего в трех шагах от них. Белый Гончий пес. И медведь, бог, зверь, забытый миром. Он появился сразу за Гончим псом, передними лапами крепко обхватил его, поднял в воздух – в стороне от Самар Дэв и Дассема, – и оба зверя врезались в стену дома, пробив ее насквозь. Посыпались камни, один ударил в широкую спину Дассема, который тащил Самар прочь от разрушающегося фасада. Внутри здания продолжалась безумная битва медведя и Гончей. Оставшиеся два Гончих пса Света без помех достигли тела Аномандра Рейка. Челюсти ухватили его за бедро и подняли вверх. Второй зверь словно прицеливался, куда укусить – но меч, застрявший в черепе тисте анди, качнулся, когда первый пес развернулся, собираясь утащить добычу, и второй пес осторожно попятился. Сегулех метнул копье с пятнадцати шагов. Оружие ударило кружащегося пса и сбило с ног – он тут же поднялся, рыча, и вцепился зубами в копье, торчащее из бока. Карса, широкими шагами обогнавший Второго, издал теблорский боевой клич – древний, известный только по рассказам старших о древних героях, – и Гончий пес, державший труп Рейка, вздрогнул. Отпустив изодранную, раненую ногу, пес метнулся навстречу тоблакаю. Два дротика задели левый бок зверя. Вреда не причинили, но отвлекли, и Гончий пес развернулся навстречу новым атакующим. Две молодые теблорки стояли в конце переулка и обе спокойно готовили к броску новые дротики с помощью атлатлей. Между ними стоял крупный потрепанный пес, напряженно оскаливший клыки; его глухое ворчание раздавалось словно из-под земли. Гончий пес застыл. Карса бросился на него, меч свистнул в воздухе… Зверь опомнился и бросился прочь – меч тоблакая отсек только кусок толстого хвоста. Гончий пес завыл. Карса повернулся ко второму псу – тот все-таки сумел вытащить копье и теперь тоже удирал, оставляя кровавый след. Сегулех подобрал запачканное кровью оружие. Карса помедлил и вернулся к телу Аномандра Рейка. – Мы их побили, – сказал он. Лицо в маске повернулось к нему. Мертвые глаза в прорезях изучающе смотрели на Карсу. – Давненько я не слышал этого боевого клича, тоблакай. И хорошо бы, – добавил воин, – никогда его больше не слышать! Однако Карса смотрел на молодых теблорок и на пса, который приближался, виляя обрубком хвоста. Глядя на прихрамывающее животное, Карса Орлонг чуть не всхлипнул. Он ведь отправил этого пса домой. Полумертвого, страдающего от лихорадки и потери крови – очень, очень давно. Он посмотрел на теблорских девушек – обе молчали. Слезы мешали ему рассмотреть их – они знакомы? Нет, на вид слишком юные. На вид… В переулке пять Гончих Тени отступали, бессильные перед совместным колдовством Злобы и Зависти. Магия обдирала шкуры. Кровь текла из носов. И со всех сторон силы пытались раздавить их, уничтожить. Извиваясь, побитые псы пятились шаг за шагом. А дочери Драконуса приближались к своему трофею. К мечу отца. Который должен принадлежать им по праву рождения. Разумеется, и Зависть, и Злоба понимали высокую цену терпения. Да, терпение приносит желанные плоды. Гончие им не ровня – ни по силе, ни по дикой воле. Долгое ожидание почти подошло к концу. Сестры почти и не заметили тихого появления кареты позади Гончих. Увы, этого не скажешь о том, кто, выйдя из кареты, устремил на них странный звериный взгляд. Этот уверенный, смертельный взор принизывал насквозь. Сестры остановились. Колдовство растаяло. Гончие, истекая кровью, дымящейся в утреннем свете, хромали в сторону павшего носителя Драгнипура. Зависть и Злоба застыли. Вожделение пришлось запихивать обратно в крохотный долгий ящик. Планы пришлось срочно менять. Терпение… ну да, терпение снова выходит на сцену. Ну что ж, может быть, в следующий раз. Яростная битва внутри почти разрушенного дома завершилась. С бьющимся сердцем, Самар Дэв осторожно приблизилась. Она пробралась по груде камней и разбитых балок, обогнула оставшуюся почти нетронутой внутреннюю стену и увидела двух неподвижных гигантов. Тихий стон сорвался с ее губ. Она неуклюже попыталась подобраться поближе и через мгновение плюхнулась на кусок оштукатуренной стены, глядя на разодранную искромсанную голову умирающего медведя. Гончий пес, наполовину придавленный тушей гигантского медведя, уже еле дышал; из ноздрей пузырилась красная пена, вдохи становились все слабее и наконец после еле слышного вдоха он умер. Самар Дэв снова посмотрела на бога, который преследовал ее, нависая, вынюхивая… ища… чего? – Чего? – спросила она хриплым шепотом. – Чего ты хотел? Единственный уцелевший глаз бога чуть двинулся в окровавленной глазнице. В нем была только боль. И потеря. Ведьма вытащила нож. Нужно это? Не просто отпустить его? Прочь из несправедливого, бессердечного существования? Последний из своего рода. Забытый всеми… Что ж, я не забуду тебя, друг. Она опустила нож, окунув лезвие в лужу крови у головы медведя. Она прошептала слова связывания и повторяла их снова и снова, пока последний свет жизни не погас в глазу бога. Неся в лапах двух Гончих и зажав третью в пасти, Тулас Остриженный мог лишь злобно встряхивать зверей, поднимаясь все выше над горами к северу от озера Азур. Впрочем, мог сделать еще кое-что. Мог сбросить их с громадной высоты. Что он и сделал. С превеликим удовольствием. – Погодите! Погодите! Прекратить! Прекратить! Искарал Прыщ выбрался из кучи дерущихся, рычащих, плюющихся и ворчащих бхокаралов, из массы спутанных, выдранных волос, грязных тряпок и колючих пальцев ног – это была его жена – и огляделся. – Идиоты! Его даже и близко уже нет! Гы, поздно уже! Гы! Этот гнусный, склизкий, гнилой краснопузый кусок дерьма! Нет, отвали, обезьяна. Он вскочил на ноги. Мулица стояла одна. – Ну что с тебя толку? – Он помахал животине кулаком. Могора выпрямилась, поправляя одежду. Потом высунула язык, который словно целиком состоял из пауков. Увидев это, Искарал Прыщ ощутил рвотный позыв. – Боги! Неудивительно, что ты умеешь делать такие штуки! Она хихикнула. – А как ты молил – еще! – А-а!.. Если бы я знал, я молил бы о другом! |