Книга Сохраняя веру, страница 65 – Джоди Пиколт

Манчестер, штат Нью-Гэмпшир

Грациозно крутясь на вращающемся кожаном кресле, Малкольм Мец походит на некоего кентавра XX века. Жестикулируя, он рассказывает троим своим помощникам анекдот:

– Итак, открывает апостол Петр врата рая перед папой римским и адвокатом: «Входите, я покажу вам ваши новые жилища». – Мец окидывает аудиторию взглядом: тот, кто успешно выступает в суде, не может не быть хорошим актером. – Ведет их Петр к золотому пентхаусу, построенному на облаке. Внутри золотая сантехника, шелковое белье, дорогущие ковры. «Это твой дом», – говорит Петр юристу, а с папой идет дальше и приводит его в комнатушку с маленькой кроватью и умывальником. – Заговорив с итальянским акцентом, Мец изображает возмущенного понтифика. – «Мамма миа, да как же так?! – кричит папа. – Я прожил праведную жизнь, я возглавлял Католическую церковь, и меня вы селите здесь, а какому-то адвокатишке даете пентхаус?!» Петр кивает: «Видишь ли, пап у нас тут девать некуда, а адвокат попал к нам впервые».

Слушатели начинают дружно хохотать. Никто так не любит анекдоты про юристов, как сами юристы. Но Мец прекрасно понимает: даже если бы он просто зачитал вслух какой-нибудь скучнейший закон, ожидая, что подчиненные будут смеяться, они бы катались по полу.

Система внутренней связи издает сигнал, Мец поднимает руку, и все тотчас замолкают.

– Соедините, Пегги, – говорит он секретарше; подчиненные напряженно ждут. – Хорошо. Да, я понял.

Повесив трубку, адвокат складывает руки на полированном столе.

– Джентльмены и леди, – объявляет он, – нам отказали в проведении одностороннего слушания. – Мец поворачивается к Ханстеду, своему первому помощнику. – Позвоните Колину Уайту. Пусть наденет приличный костюм и ждет меня в четырнадцать тридцать у здания графтонского окружного суда. Ли, – говорит он второму помощнику, – известите прессу. Журналисты должны знать, что отец беспокоится за безопасность своей дочери.

Молодые люди выходят, спеша выполнить задания босса.

– Жаль, – произносит Элкленд, третья помощница Меца, теперь оставшаяся с ним наедине. – Не повезло.

Адвокат пожимает плечами, собирая бумаги со стола:

– Я, вообще-то, и не ожидал, что судья примет решение в мою пользу. – Мец постукивает по краям стопки документов, выравнивая ее. – Я специально подал это прошение, чтобы он отказал мне и на этом успокоился. Давайте называть вещи своими именами: ни один провинциальный судья не рад видеть у себя в зале такого адвоката, как я. И если этот Ротботтэм хочет показать мне, что из нас двоих главный он, то пусть лучше подотрется этой бумажкой, а не чем-нибудь действительно важным.

– Так, значит, это была тактическая уловка? – с удивлением спрашивает помощница. – А на самом деле ребенку ничто не угрожает?

– А черт его знает! Папаша доволен тем, что мы подали прошение. Судья доволен тем, что отказал нам. А чем доволен я, вы догадываетесь?

– Тем, что наверняка выиграете?

Мец похлопывает Элкленд по плечу:

– Не зря я принял вас в свою контору.

Нью-Ханаан, штат Нью-Гэмпшир

– Мать Веры ни за что вас к ней не подпустит, – говорит отец Макреди, глядя, как приезжий священник расхаживает по крошечной комнате для гостей. – И это можно понять.

Отец Рампини резко поворачивается:

– Почему не подпустит?

– Она еврейка. Раз она не принадлежит к нашей Церкви, мы не имеем права ни на чем настаивать.

– Она распространяет ересь. Даже если сам человек, делающий богопротивные заявления, находится вне нашей юрисдикции, мы все равно должны контролировать то, что он говорит, поскольку это вводит в заблуждение нашу паству. – Отец Рампини вешает пиджак в шкаф. – Вы ведь признаёте, насколько это недопустимо – слухи о Божественном явлении женского образа?

– Нет. Церковью признано множество явлений Девы Марии.

– Но мы же не о Деве Марии говорим, а о Боге в женском платье, о Боге как о матери! – Рампини хмурится. – Или вас это не смущает?

Отец Макреди отворачивается. Принимая сан, он взял на себя пожизненное обязательство любить ближнего, но иногда ему все-таки очень хочется дать кое-кому по морде. Сидя за маленьким столиком и барабаня по нему пальцами, он смотрит на стопку книг, которые привез Рампини, и на церковный календарь, открытый на 7 ноября. «Святой Альбин», – читает Джозеф и припоминает: кажется, Альбин умертвил злого человека, просто дохнув ему в лицо.

– Может быть, Господь специально для семилетней девочки принял особенное обличье? – размышляет отец Макреди.

– А как же португальские дети из Фатимы? – спрашивает Рампини. – В семнадцатом году они, все трое – в отличие от Веры Уайт, – видели один и тот же образ Девы Марии, вполне соответствующий традиции изображения Богоматери. Никто не сказал, что она была в штанах или курила кальян.

– Но Божественные видения не всегда традиционны. Например, со святой Бернадеттой Пречистая Дева разговаривала на диалекте французского.

– Ну и что? Бернадетта, в силу своей необразованности, все равно не поняла, почему Матерь Божья сказала: «Я – Непорочное Зачатие». – Рампини застегивает спортивную сумку и пихает ее под кровать. – Все, что я слышал от вас, и все, что я читал, указывает на обыкновенные галлюцинации. Возможно, у девочки легкая форма истерии. Если бы Вера Уайт действительно видела Бога, Он никоим образом не являлся бы ей в женском обличье. Божественное явление – это явление Иисуса Христа. Никаких вариаций быть не может. – Пожав плечами, отец Рампини добавляет: – В данном случае я скорее склонен говорить о сатанинских видениях, а не о Божественных.

Макреди проводит пальцем по тонкому слою пыли на столе:

– Но ведь есть конкретные объективные доказательства…

– Знаю, знаю. Воскрешения и исцеления. Открою вам маленький профессиональный секрет: я читал и о лурдском явлении, и о гваделупском, и о сотне других, но своими глазами я еще ни одного подлинного чуда не видел.

Прямо посмотрев отцу Рампини в глаза, Джозеф Макреди отвечает:

– Для доброго католика, преподобный отец, вы слишком уж похожи на фарисея.

Еще не до конца проснувшись, я слышу, как Иэн, подсев к Вере, говорит ей:

– Я ведь так и не поблагодарил тебя.

Не открывая глаз, я смотрю сквозь щелки между веками и прислушиваюсь. Вера не отвечает.

– Это ведь ты сделала? – не отстает Иэн. – Ты дала Майклу эту минуту!

– Я ничего не делала.

– Не верю, – качает головой Иэн.

– Вы много во что не верите, мистер Флетчер.

– Зови меня Иэном, – улыбается он.

– Ладно.

Они смотрят друг на друга. Вера разглаживает на груди кофточку, Иэн снимает одну ногу с другой.

– Иэн? Вы можете взять руку моей мамы, если хотите.