Книга Сохраняя веру, страница 66 – Джоди Пиколт

– Спасибо, – серьезно кивает он и, подумав, добавляет: – А твою?

Вера медленно протягивает ему ручку с пластырем на ладони. Он осторожно ее берет, даже не взглянув на предполагаемые стигматы. А что, если моя дочь действительно совершила чудо?

Милли Эпштейн открывает дверь, надеясь увидеть Мэрайю и Веру, приехавших из аэропорта, но видит очередного мужчину в черной рубашке с воротником-стойкой.

– Вас там в Риме что, клонируют?

Отец Рампини приосанивается, вытягиваясь в полный рост – пять футов десять дюймов.

– Мэм, я прибыл сюда, чтобы побеседовать с Верой Уайт по просьбе Его преосвященства епископа Эндрюса из Манчестера.

– А его самого разве кто-нибудь о чем-нибудь просил? – отвечает Милли. – Не хочу показаться грубой, но сомневаюсь, чтобы моя дочь или внучка могла позвонить Его высочеству…

– Преосвященству.

– Мне все равно. Послушайте, у нас тут священников больше, чем на шествии в День святого Патрика в Нью-Йорке. Наверняка кто-нибудь из них может ответить на ваши вопросы. Хорошего дня.

Милли пытается закрыть дверь, но отец Рампини ставит на порог ногу:

– Миссис…

– Эпштейн.

– Миссис Эпштейн, вы препятствуете функционированию Римско-католической церкви.

В упор посмотрев на священника, Милли отвечает:

– Ну и что?

Отец Рампини уже вспотел. Видимо, зря он отказался от предложения несносного отца Макреди, когда тот вызвался сопроводить его к Уайтам. Тогда ему казалось, что двадцать минут езды по деревенским дорогам в компании коллеги, чей либерализм доходит до абсурда, – это слишком тяжкое испытание для служителя Церкви. Но он еще не знал, какой монстр охраняет двери этого дома.

– Хорошо, – соглашается отец Рампини. – давайте побыстрее с этим покончим.

– С чем, простите?

– Я вам не нравлюсь, миссис Эпштейн. Вы вообще не любите священников. Расскажите мне почему.

– А вот почему: вы слышали мою фамилию, знаете, что я еврейка, и на этом основании считаете, что я против вас предубеждена.

Отец Рампини скрежещет зубами:

– Приношу свои извинения. Могу я поговорить с Верой?

– Нет.

– Какая неожиданность! – говорит он сухо.

Милли скрещивает руки:

– Вы обвиняете меня во лжи? Что еще скажете? Может, по-вашему, я коварная ростовщица?

– Не в большей степени, чем я алкоголик, совращающий мальчиков-служек, – цедит Рампини. – Я всегда могу обратиться за помощью к тому капитану полиции, который охраняет подъезд к вашему дому.

– К счастью, – говорит Милли, – мы уже выиграли войну за отделение Церкви от государства. А моей внучки здесь нет – благодаря всем вам.

Рампини чувствует, как у него начинает дергаться мускул в основании челюсти. Так, значит, эта женщина и есть воскресшая бабушка? Что она имела в виду, сказав «благодаря всем вам»? Кто выжил девочку из дому? Он смотрит в сердитое, изрезанное морщинами лицо и видит в глазах такую глубокую грусть, что в какой-то момент даже чувствует себя виноватым.

– Миссис Эпштейн, может быть, если вы дадите нам какие-то рекомендации, я озвучу их епископу и мы найдем способ рассмотреть случай вашей внучки так, чтобы не причинить ей лишнего беспокойства. И вам тоже.

– Думаете, я родилась вчера? – фыркает женщина.

– Говорят, это не так уж далеко от истины.

– А где тот второй священник? Симпатичный такой? Мэрайе он нравится. – Милли оглядывает пространство перед домом, ища отца Макреди, потом прищуривается. – Вы играете хорошего и плохого копа, да?

У Рампини уже успела разболеться голова. Ему думается, что, будь эта женщина на их стороне во времена инквизиции, от нее было бы немало толку.

– Мы не работаем в паре. Клянусь Богом!

– Вашим или моим? – спрашивает Милли.

За два часа езды от бостонского аэропорта до дому отопительная система серебристой арендованной машины совсем не согрела меня. В зеркало заднего вида я вижу черный «форд-таурус». Иэн тоже взял автомобиль напрокат и едет за нами. Мы решили разделиться, чтобы не пришлось никому объяснять, почему мы приехали вместе.

– Опять ложь, – бормочу я. – Все больше и больше лжи.

– Ма? – произносит Вера густым сонным голосом.

– Хорошо поспала? – Я ловлю ее взгляд в зеркале заднего вида и улыбаюсь. – Нам с тобой нужно кое о чем поговорить. Когда приедем домой, я оставлю тебя с бабушкой, а сама должна буду поехать к юристу.

– Это опять из-за папы?

– В некотором смысле. Он хочет, чтобы ты жила с ним. А хочу, чтобы ты жила со мной. И добрый судья решит, с кем тебе жить.

– А чего хочу я, никто даже не спросит?

– Я спрашиваю тебя об этом.

Вера как будто колеблется:

– Я должна выбрать навсегда?

– Надеюсь, что нет, – отвечаю я и думаю, как лучше сформулировать следующую мысль. – Пока судья решает, многие люди будут на нас смотреть. И поэтому, наверное, тебе лучше… сказать Богу… что ты должна какое-то время никому о Ней не говорить.

– Как когда мы жили у озера?

Желательно не так, думаю я. Там у Веры совсем не получалось держать свечу под сосудом.

– Бог говорит, это никого не касается.

Еще как касается! Для многих Верины видения – это перспективный бизнес. Они волнуют и тех, кто хочет привлечь в свою кассу побольше пожертвований, и тех, кто печется о спасении души, и даже атеистов.

– Не говори о Ней ради меня, Вера, – прошу я устало. – Пожалуйста.

Несколько секунд она молчит. Потом протягивает ручку к моему подголовнику, дотрагивается до моих волос и поглаживает шею.

Иэн подъезжает к дому Уайтов на полчаса раньше Мэрайи, потому что ехал прямиком, а она остановилась у «Макдоналдса», чтобы купить Вере чего-нибудь перекусить. Иэн поражен тем, насколько выросла толпа: филиалы всех телекомпаний пригнали сюда свои микроавтобусы, какая-то новая группа трясет плакатами, а пассионисты даже не думают сдавать свою позицию у почтового ящика. Просто взволнованных верующих, желающих исцелиться или получить благословение, даже не счесть.

Благодаря многолюдью Иэну удается, не привлекая к себе внимания, пробраться к своим сотрудникам. Джеймса поблизости не видно. Помощники выстраиваются перед Иэном в ряд, но он их прогоняет:

– Не сейчас. Дайте дух перевести.

Войдя в свой дом на колесах, он, вместо того чтобы отдыхать, расхаживает из угла в угол. Когда до него, как волна, доходит возникшее за окнами оживление, он выглядывает и издалека наблюдает за Мэрайей и Верой, вылезающими из машины.