Онлайн книга «Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории»
|
И научила… – Как помру я, то снесут гроб с моим телом в церкву. И станут искать человека, чтоб надо мной псалтирь читал. Ты и вызовись. И читай молитвы две ночи кряду. А на третью ночь, под самый рассвет, вытащи мое тело из гроба, да и схорони. А сама в церкву возвернись, ляг в мой гроб и крышкой прикройся. А как схоронят тебя, так и окажешься ты в Магонии – городе мертвых. А там уж, девка, не теряйся. Ищи свою душу. Найдешь ее – скажи: «Душа, душа, поди на место…» Ну, а что далее делать, я тебя на том свете научу… Вскоре померла колдунья. Стали в деревне искать, кому над ней псалтирь читать. Юлия и вызвалась… Читала две ночи подряд, а на третью ночь вытащила мертвое тело из гроба, снесла на кладбище, да и закопала там. Потом вернулась в церковь, легла в пустой гроб и крышку над собой закрыла… Лежит в темном гробу ни жива ни мертва от страха. Тут и утро. Затопали похоронщики, застучали молотками, вгоняя острые гвозди в крышку гроба. Потом подняли гроб и понесли. Слышит Юлия, как в могилу ее опускают. И как комья земли сверху сыпятся. Зарывают, значит… И все. Похоронили Юлию. Полежала она немножко – похороненная, – а затем крышку гроба толкнула, открывается ли?.. Крышка сразу же и отскочила, словно и не была гвоздями прибита. Встала Юлия, смотрит: поля, леса, дорога извилистая… Ну, она и пошла по этой дороге. Шла, шла и пришла в какой-то город. Народу в городе видимо-невидимо. И все как один – мертвецы. Юлия сразу и поняла, что это и есть Магония – город мертвых. Идет она по улице – словно ведет ее кто. Уже заранее знает, где прямой улочкой пройти, а где в кривой переулочек свернуть. Глядит: дом стоит – и будто именно сюда ей и надо. На крылечко поднялась, дверь отворила… А за дверью – свадьба. Сидят мертвые гости, а на месте жениха с невестой – окровавленный мотоциклист и Юлина душа. Душа в подвенечном платье, а лицо все заплаканное. Повернулся к ней окровавленный мотоциклист. – Целуй меня! – требует. – Нет, нет, – в ужасе шепчет Юлина душа, отстраняясь. – Горько! Горько! – кричат мертвые гости. Тут Юлия как крикнет: – Душа, душа, поди на место! Тотчас Юлина душа вся прозрачная сделалась и под потолок взлетела. Мертвецы со своих мест повскакивали, руками над головами машут, пытаясь ее поймать. А душа – в облачко белое превратилось. Подлетело это облачко к Юлии и окутало ее с головы до ног. Юлия два раза глубоко вдохнула и почувствовала, как душа в нее вошла. – Убейте ее! – закричал окровавленный мотоциклист, указывая на Юлию окровавленным пальцем. И первый бросился к девушке. А за ним бросились остальные мертвецы. Юлия же припустилась наутек. Бежит, бежит и чувствует – все! Нет больше сил. Вот сейчас мертвецы ее догонят и растерзают. Забежала она в первый попавшийся дом, а там – бабулька-колдунья ее дожидается. Держит наготове старушечье платье и черный платок. – Переодевайся скорей! – торопит. Не успела Юлия все это на себя надень, как в дом ворвался окровавленный мотоциклист. Смотрит: сидит себе старушка, пряжу прядет. – Эй, бабка! – грозно приступил к ней окровавленный мотоциклист. – Здесь не пробегала молодая красивая девушка? – Нет, милок, – отвечает Юлия, – не пробегала. Уж я бы видела. А в это время колдунья на цыпочках подкралась сзади к окровавленному мотоциклисту да ка-а-к звезданет его дубиной по голове! Мотоциклист так и грохнулся на пол без чувств. – Ну, все, – говорит колдунья, – в ближайшие двести лет он не очухается. Уж я об этом позабочусь. Можешь, девка, спокойно замуж выходить и детишек рожать. Никто тебе мешать не будет… Распрощались они сердечно. Показала колдунья, где с того света на этот свет выйти можно. Да еще так удачно получилось, что выход в Америке оказался. Вот Юлия и вышла прямо в городе Нью-Йорке, где ее жених дипломатом работал. Он так обрадовался появлению своей невесты, что тут же написал заявление об увольнении. И поехали они в Россию, в Орловскую область, обвенчались там и поселились в деревне Сковорода. Дипломат пошел работать пастухом, очень ему здесь дипломатическое образование пригодилось, а Юлия устроилась дояркой, потому что ей понравилось пить парное молочко. Вот вам и вся сказочка, а мне бубликов вязочка. Данилушка Жил на свете маленький мальчик. Звали его Данилушка. И была у него очень строгая мать. О чем ее Данилушка ни попросит, она всегда говорит: «Нельзя». И то нельзя Данилушке, и се нельзя Данилушке. Короче, ничего ему нельзя. Но пуще всего запрещала ему мать ходить в правую сторону от дома. В густой таинственный лес. И вот однажды Данилушка подумал: «И чего это мама мне все запрещает? Вот возьму да и схожу в лес». Взял да и пошел… Идет он по лесу, идет и вдруг видит: впереди, за деревьями, озеро блестит на солнце. Подошел Данилушка поближе. Вода в озере чистая-чистая. Каждый камешек на дне виден. Сел Данилушка на прибрежный песок. Отдыхает. И чудится ему, словно бы зовет его кто-то: – Дани-и-илушка-а-а… Дани-и-лушка-а-а… Вскочил Данилушка, всмотрелся в воду и увидел красивую-прекрасивую женщину, лежащую на дне. – Кто вы? – испуганно шепчет Данилушка. – И откуда знаете мое имя? – Как же мне не знать, Данилушка, – отвечает утопленница печальным голосом, – если я мама твоя родная. – Врете вы все, – топнул Данилушка ножкой. – Никакая вы мне не мама. Моя мама сейчас дома. Вздохнула женщина тяжко. Пошли по воде волны. И слышит Данилушка такие слова: – Не мама она тебе вовсе. А злая ведьма-вампирша. Утопила она меня обманным путем. А у тебя, мой родной сыночек, каждый вечер кровь из шейки сосет. – Как это – кровь сосет? – спросил Данилушка, холодея. – Не могу я больше говорить, – замогильным голосом отвечает женщина. – Тяжко мне… тяжко… Повернулся Данилушка и со всех ног бросился бежать. Прибежал домой, юркнул под одеяло, зажмурил глаза, а в ушах звучит голос утопленницы: – Тяжко мне… тяжко… Тут дверь отворилась, и раздался другой голос: – Данилушка, ты уже спишь? Давай я тебя перед сном в шейку поцелую. – Не надо, – отвечает Данилушка из-под одеяла, а сам весь дрожит от страха. – Но я ведь каждый вечер тебя в шейку целую. Почему же ты сегодня не хочешь, чтобы мама тебя в шейку поцеловала? – А потому не хочу, – набравшись храбрости и откинув одеяло, выкрикнул Данилушка, – что никакая ты мне не мама! А ведьма-вампирша проклятая! И не целуешь ты меня, а кровь сосешь!.. Не успел Данилушка произнести эти слова, как с ужасом увидел, что волосы у «матери» превратились в извивающихся змей, нос вытянулся и заострился, а ногти на пальцах стали черными. |