Книга Дурная кровь, страница 196 – Роберт Гэлбрейт

– А не было ли у вашей матери такого впечатления, что он неравнодушен к доктору Бамборо?

Оукден хлебнул коктейля и причмокнул.

– Ну, для меня она Марго. – Он хохотнул, и Робин необъяснимым образом возмутило, что Оукден называет пропавшую по имени. – Вы же знаете: она ничем не гнушалась, ведь так?

– А чем, к примеру, она могла бы гнушаться? – осведомился Страйк.

– Девушка-зайка, – объяснил Оукден, еще раз хлебнув из стакана, – ноги напоказ, титьки напоказ. А потом – хоп, напялила белый халат…

– По-моему, для врача общей практики белый халат не обязателен, – заметил Страйк.

– Я выражаюсь метафорически, – сказал Оукден. – Она – дитя своего времени, так ведь?

– То есть?

– Формирование гиноцентричного общества. – Оукден чуть наклонился в сторону Робин, и та вдруг подумала, что своей узкой головой он напоминает хорька. – Конец шестидесятых – начало семидесятых, тогда многое менялось, да? Общество получило противозачаточные таблетки: трахайся сколько влезет, без последствий. На первый взгляд от этого выиграли мужчины, но предоставленная женщинам возможность обойти или разрушить репродуктивную функцию подавляет естественную и здоровую модель полового поведения. Общество получило гиноцентрическую судебную систему, которая всегда принимает решения в пользу женщины, даже если та никогда не хотела иметь детей. Общество получило мужененавистнический авторитаризм, которые скрывается под маской кампании за равные права, а на деле означает контроль за мыслями, словами и естественным поведением мужчин. Наконец, общество получило повсеместную эксплуатацию мужчин. Клубы «Плейбой» и прочая дрянь. Смотри, но не притрагивайся. Это все та же старая ложь о рыцарской любви. Женщина существует, чтобы перед ней преклонялись, а мужчина – чтобы из него тянули деньги, ничего не давая взамен. Кто околачивается в таких местах – это же лохи, а не мужчины. А взять Бамборо: она не занималась собственным ребенком, – глаза Оукдена опять метнулись к двери, а потом вернулись к Страйку, – не удовлетворяла мужа, насколько я слышал, мол, он слишком болен, чтобы нормально функционировать. Однако же именно на его деньги наняла няньку и устроилась на работу, чтобы помыкать мужчинами.

– Кем же конкретно она помыкала? – спросил Страйк.

– Взять хотя бы Даутвейта: когда в последний раз пришел к ней на прием, вылетел из кабинета чуть ли не в слезах – я это знаю со слов моей старухи. Но так развивается наша культура начиная с шестидесятых, разве нет? Мужчины страдают, но никого это не колышет. А какие поднимаются вопли, когда мужчины срываются, когда больше не могут терпеть, когда они дают отпор! Если ее укокошил Даутвейт – в чем лично я сомневаюсь… – он сделал эффектный жест, а Робин себе напомнила, что Карл Оукден почти наверняка в глаза не видел Стивена Даутвейта и что на момент исчезновения Марго ему было всего четырнадцать лет, – но если он это сделал, то, держу пари, из-за того, что она всю его боль засадила ему обратно в морду. «Только у женщин бывают кровотечения», – процитировал Оукден с презрительным смешком. – Я прав? – резко обернулся он к Робин. – А, вот и мой сэндвич.

Пока официант обслуживал Оукдена, Робин встала и направилась к барной стойке, где рядом со своим спутником стояла все та же красавица в китайском платье, и волосы ее ниспадали, подобно черному шелку, в свете, отраженном от выстроенных в ряд бутылок со спиртным. Пара заказывала коктейли и лучилась восторгом в компании друг друга. На несколько секунд Робин задумалась: суждено ли ей вновь испытать такие же чувства? Ее работа, считай, ежедневно напоминала ей о множестве способов, которыми мужчины и женщины могут причинить друг другу боль.

Пока Робин заказывала себе тоник, у нее зазвонил телефон. Понадеявшись, что это Барклай, она увидела имя своей матери. Не иначе как Линда прослышала о беременности Сары. К этому времени Мэтью уже вполне мог привезти свою будущую жену в Мэссем, чтобы поделиться с родней хорошей новостью. Робин отключила звук, расплатилась за тоник, пожалев, что в него не плеснули джина, вернулась к столу и услышала ответ Оукдена Страйку:

– Нет, этого не было.

– Значит, это не вы влили водку в пунш на барбекю у доктора Бамборо?

Оукден откусил большой кусок халявного сэндвича и начал смачно жевать. Несмотря на его жидкие волосы и множество морщин вокруг глаз, Робин ясно увидела в пятидесятичетырехлетнем мужчине избалованного подростка.

– Стырил, что оставалось, для личного потребления, – проговорил он с набитым ртом, – потом выпил в сарае. Удивлен, что они хватились, но ведь богатые прижимисты. А как иначе остаться при деньгах?

– Мы слышали, что из-за пунша кого-то стошнило.

– Ну знаете, я не виноват, – сказал Оукден.

– По моим сведениям, доктор Фиппс был крайне раздосадован.

– Тот еще тип. – Оукден усмехнулся. – Для Фиппса, согласитесь, все сложилось как нельзя лучше.

– В каком отношении? – спросил Страйк.

– От жены отделался, взял себе молоденькую – няньку. Очень удобно.

– Вам не нравился Фиппс, правильно я понимаю? – спросил Страйк. – Это просматривается в вашей книге.

– Вы ее прочитали? – на секунду всполошился Оукден. – Как вам удалось?

– Смогли отыскать сигнальный экземпляр, – ответил Страйк. – Он вышел году в восемьдесят пятом?

– Именно так, – ответил Оукден.

– А вы помните бельведер, который был еще на стадии строительства, когда в доме проходило барбекю?

У Оукдена дрогнуло одно веко. Он быстро поднял руку к лицу и смахнул нечто со лба, как будто почувствовал, что к коже прилип волосок.

– Не помню, – сказал он.

– Вы сфотографированы на его фоне. Там только-только начали возводить колонны. Догадываюсь, что пол уже положили.

– Ну, такого тем более не помню, – сказал Оукден.

– А не рядом ли был сарай, где вы, по вашим словам, выпили водку?

– Не могло его быть рядом, – ответил Оукден.

– Кстати, о хищениях, – сказал Страйк, – не у вас ли, случайно, находится некролог доктора Бреннера, который вы прихватили из дома Дженис Битти?

– Никаких некрологов я у нее не похищал. – Оукден всем своим видом выражал брезгливость. – Зачем он мне нужен?

– Чтобы получить кое-какую информацию, которую вы могли бы выдать за свою собственную?

– Мне не надо выискивать информацию о старом Джо Бреннере, я и так много о нем знаю. Он раз в две недели по субботам приходил к нам обедать. Очевидно, моя старуха готовила лучше, чем его сестрица.

– Так, продолжайте, – тон у Страйка становился воинственным, – удивите нас.

Оукден приподнял свои жидкие брови. Прежде чем ответить, он прожевал и проглотил еще один кусок сэндвича.

– Послушайте, эту встречу затеяли вы. Если вам не нужна информация, буду только рад откланяться.