Онлайн книга «Дурная кровь»
|
– Разве что у вас есть нечто такое, что не использовано в вашей книге… – Бреннер хотел, чтобы Марго Бамборо вычеркнули к чертям собачьим из медицинского реестра. Однажды пришел к нам в воскресенье, весь обуреваемый этой мыслью. За пару недель до ее исчезновения. Вот, получите, – с агрессией в голосе заявил Оукден, – я не поместил это в книгу, поскольку этого не хотела моя мать. – Почему же? – Все еще была ему верна. – Оукден чуть фыркнул от смеха. – А я в то время всячески старался потакать милой старушке, так как поползли слухи, что меня могут вычеркнуть из завещания. Старые женщины, – сказал заядлый мошенник, – нуждаются в догляде, иначе они слишком легко поддаются уговорам. К восьмидесятым она сблизилась с местным викарием. Вот я и держал ухо востро: беспокоился, как бы она не вызвалась оплачивать ремонт башенки-шпиля этой дурацкой церкви. – На каком основании Бреннер добивался, чтобы Бамборо вычеркнули из реестра? – Она осмотрела какого-то ребенка без разрешения родителей. – Это был сын Дженис? – спросила Робин. – Я с вами разговаривал? – окрысился Оукден. – Держите себя в руках, – прорычал Страйк. – Это был сын Дженис, да или нет? – Может быть, – сказал Оукден, и Робин показалось, что он попросту не помнит. – Вообще говоря, осматривать ребенка можно только в присутствии родителей – иное считается нарушением врачебной этики, вот старик Джо и завелся. Все время повторял: «Я добьюсь, чтобы ее отстранили». Вот так-то. И это, по-вашему, я взял из некролога? Залпом выпив остатки коктейля, Оукден заявил: – Мне бы еще чего-нибудь выпить. Страйк, пропустив это мимо ушей, переспросил: – И это было за две недели до исчезновения Бамборо? – Около того, да. Никогда не видел, чтобы старый хрен так кипятился. Он любил прижимать людей к ногтю, наш дедок Джо. На самом деле злобный был чертяка. – В каком смысле? – Внушал моей старухе, что она мало меня лупит, – объяснил Оукден. – А она по недомыслию его слушалась. Через пару дней попробовала приложить меня тапком, коза. Быстро поняла, что больше этого делать не надо. – Да? Получила от вас сдачи? Близко посаженные глаза Оукдена прощупали Страйка, будто оценивая, насколько он достоин таких откровений. – Был бы жив мой отец – пусть бы меня и наказывал, но ее потуги меня унизить по указке Бреннера? Я этого не стерпел. – Насколько – конкретно – Бреннер был близок с вашей матерью? Тонкие брови Оукдена сошлись у переносицы. – Врач и секретарь-машинистка, вот и все. Ничего большего между ними не было, если вы на это намекаете. – А не ложились ли они прикорнуть после обеда? – спросил Страйк. – Не выглядела ли ваша мать слегка заспанной после визитов Бреннера? – Не судите всех матерей по своей собственной, – отрезал Оукден. Страйк воспринял колкость с мрачной усмешкой и продолжил: – Не просила ли ваша мать, чтобы Бреннер подписал акт о смерти вашей бабушки? – А это, черт подери, какое имеет отношение к делу? – Так просила или нет? – Не знаю. – Взгляд Оукдена опять устремился к входу в бар. – Откуда вообще такая мысль? И с какой целью вы спрашиваете? – Врачом вашей бабушки была Марго Бамборо, правильно? – Понятия не имею, – сказал Оукден. – Вы вспомнили каждое слово, сказанное вашей матерью о Стиве Даутвейте, вплоть до того, как он заигрывал с девушками в регистратуре и уходил в последний раз из амбулатории чуть не рыдая, но не можете припомнить, как упала с лестницы и убилась насмерть ваша родная бабушка? – Это случилось без меня, – объяснил Оукден. – Я был у приятеля. Возвращаюсь домой – и вижу «скорую». – Значит, дома была только ваша мать? – Какое, черт возьми, это имеет отношение к… – Как зовут приятеля, у которого вы гостили? – Страйк в первый раз взялся за блокнот. – Что вы делаете? – всполошился Оукден, попытался рассмеяться и уронил на тарелку последний кусок сэндвича. – Только голову мне морочите. – Вы не хотите называть его имя? – Да с какой стати… Он – мой одноклассник… – Очень кстати для вас с матерью, что Мод навернулась с лестницы, – заметил Страйк. – По моим сведениям, в ее состоянии вообще не следовало спускаться по ступеням в одиночку. Зато вы получили в наследство дом, правильно? Оукден стал очень медленно качать головой, как будто поражаясь внезапной глупости Корморана Страйка. – Вы серьезно? Пытаетесь меня… надо же… Ну и ну! – Значит, не назовете мне имя своего школьного товарища? – Надо же! – повторил Оукден, силясь рассмеяться. – Вы рассчитываете, что сможете… – …шепнуть заинтересованным журналистам, что ваш длительный опыт разорения старушек начался с жесткого пинка в спину родной бабули? Да, не вижу препятствий. – Эй, ты полегче… – Я знаю, ты думаешь, что сегодня организовал для меня подставу, – сказал, наклоняясь к нему, Страйк. Его язык тела выражал прямую угрозу, и краем глаза Робин заметила, как настороженно смотрят в их сторону брюнетка в китайском платье и ее спутник, только-только успевшие поднести к губам бокалы. – Но в полиции до сих пор хранится переданная туда в восемьдесят пятом году записка, где говорится, что копать надо под крестом Святого Иоанна. С того времени методики исследования ДНК сильно продвинулись. Думаю, они позволят с высокой степенью достоверности определить, кому принадлежит слюна под клапаном конверта. У Оукдена опять дрогнуло веко. – Ты надумал слегка всколыхнуть интерес прессы к делу Бамборо, чтобы люди вспомнили о твоей дерьмовой книжонке? – Я никогда… – Предупреждаю. Только попробуй распустить сплетни обо мне, о моем отце или о нынешнем расследовании дела Бамборо – и я позабочусь, чтобы тебя взяли за жабры по поводу той записки. А при необходимости подключу все свое агентство, и мы переворошим каждый миг твоей сраной жизни, пока не накопаем достаточно на тюремный срок. Я понятно излагаю? Оукден на мгновение опешил, но быстро пришел в себя. Ему даже удалось хохотнуть. – Буду писать, о чем захочу, и ты меня не остановишь. У нас свобода… – Я тебя предупредил, – чуть громче сказал Страйк – А за свою булку с убоиной заплатишь сам. Страйк поднялся из-за стола; растерявшаяся Робин поспешно схватила свой плащ и тоже встала. – Корморан, давай пройдем через черный ход, – заговорила она, вспомнив о двух папарацци, притаившихся у фасада, но детективы не сделали и пары шагов, как позади раздался крик Оукдена: |